графиней Эвой Софией фон Ферзен. У них весьма частая переписка.
– Но, что он может делать, как жених, когда он в опале и уж который год живет в своей саратовской деревне?
– Не думаю, чтоб сей красавец там скучал, – бросив взгляд на брата Куракина, паки с иронией прозвучал бас Трощинского
– Согласен, красавцам легче ожениться, но и…
Головкин перебил Моркова:
– Возьми хоть нашего Великого князя, – Федор оглянулся и понизил голос, – все знают, что он не красив, а жена-красавица любит его. Однако ж и фрейлина ее, Екатерина Нелидова, тоже любит Павла Петровича. И Его Высочество, сказывают, ее обожает. Вот два некрасивых человека… И хоть бы что…
Морков задрал и без того курносый нос:
– Да, мы с Павлом Петровичем похожи, особливо, носами.
Граф Головкин, встав со своего места, обошел его стол, оценивая нарочитым взглядом внешние данные Моркова.
– Я бы сказал, ты красивше, Аркадий. Можливо, все ж-таки возьмешь в жены Протасову? Сказывают, она умна, к тому же, приближенная императрицы…
Головкин посмотрел на Зубова. Тот кивнув, выдал:
– Она еще в детородном возрасте. Вообрази, колико новых Морковят у тебя появится, окроме дочери Варварушки.
Все четверо весело рассмеялись. Едино граф Головкин еще долго в тот день то зло, то насмешливо, то весело муссировал сию материю.
Князь был в вящей заботе о Кавказских военных действиях: еще в августе, когда стало ясно, что турки под видом переговоров тянут время, Потемкин послал приказания командующим Кубанского и Кавказского корпусов нанести удары по неприятелю. В день его рождения, тридцатого сентября, отрядом генерала Ивана Ивановича Германа турецкая армия была разгромлена на берегах Кубани самым чудесным образом. Поистине: Бог так устроил, что и в ум не приходило.
Пятьдесят первый день своего рождения Светлейший князь отпраздновал пышно, с развлечениями, кои могло придумать токмо его редкостное воображение. После всех увеселений, однако, ему было особливо приятно получить, от токмо что прибывшего курьера, письмо и подарок от императрицы Екатерины Алексеевны. Она писала:
«Друг мой сердечный Князь Григорий Александрович. Письмы твои от 10 и 11 сентября я получила. Короля Шведского, надеюсь, нетрудно будет уловить, и мы будем жить дружно, ибо у него нет гроша. Полки все будут укомплектованы, и лодки по Двине я строить приказала, но Его Величество Прусский Король уже изволит изъясниться, что нас не атакует, чему нетрудно и поверить, паче же, ежели Бог тебе поможет турок побить, а потом мир заключить. А не побив их, турецкие союзники будут всячески турок от мира удерживать. Графу Ивану Салтыкову поручила команду над Двинской армией, а под ним Игельстрем и Князь Юрий Долгорукой. Хорошо, что поляки глаза открывают. Когда Бог даст, зделаешь мир, тогда реконфедерацию составим, а прежде того она не нужна, да и в тягости быть может, понеже ее подкрепить должно будет деньгами и людьми.
Плюнь на пруссаков, мы им пакость их отмстим авось-либо. Извини, мой друг,
