нет, – затряс я головой. – Постойте! Какой вымышленный друг? Что за бред?.. Хотя… Ладно, давайте, поднимусь к заведующей. Ок, через охрану.
Я понял, что спорить бесполезно. Мое возбуждение вдруг сменилось таким странным безразличием, которое бывает у спортсмена на дистанции, когда он понимает, что точно проиграл – выпал из призов или не сдал норматив. Вроде добежать до финиша надо, но уже незачем. Лучше в следующий раз.
Так и я, кивнув на прощание «Оленьке», безропотно побрел по знакомым коридорам детского сада за нянечкой в комнату охранника Витали – отставного десантника с золотыми зубами, который любил травить похабные анекдоты, не особо разбирая, кто его аудитория – отцы или мамочки с колясками.
– А ее нет, – сказал Виталя, отрываясь от маленького, идущего полосами телевизора.
– Ясно, – кивнул я. – Ну ладно, пойду тогда.
– А может, подождете? – Нянечка даже как-то сочувственно посмотрела на меня. – Она уж должна подойти.
– Да нет, спасибо, – приоткрыл я входную дверь. – Я ей позвоню. У меня телефон есть. И правда, что-то перепутал, наверное.
Выйдя на улицу, я повернул к калитке и, чувствуя на себе взгляд вышедшего вслед за мной Витали, шагал к ней не оборачиваясь. Через минуту я был в машине. В том же странном состоянии покоя.
Мне нужно было побыть одному. Собраться с мыслями.
Складывая, все, что случилось за сегодняшнее утро, я наконец понял: никто, кроме меня, ничего не знает про Максима. Ни Вероника, ни отец, ни воспитатели. Знает только вымышленный друг армянского мальчика. Но это было просто смешно.
Чтобы не вызывать подозрений, я отъехал от сада на пару кварталов и припарковался у трансформаторной будки.
Правда была в том, что я просто не знал, что мне делать. Я не стал звонить родителям Вероники, не стал звонить своей сестре, чтобы не вызывать у них лишних вопросов относительно своего душевного состояния. Сидя в машине, листал галерею своего телефона, уже не удивляясь тому, что в ней не было ни одной фотографии сына. То есть все осталось – наши путешествия с Вероникой, какие-то конференции по работе, шашлыки на даче, даже поездка к родителям жены в Питер. Но нигде не было Максима.
Вдруг снимки пропали, и на экране появился входящий вызов. Звонил мой отец.
– Да, пап, привет, – снял я трубку.
– Привет. Ну что там? Ты заедешь или нет? А то еще утром сказал, а время уже к обеду.
– Прости… замотался тут слегка…
– А ты где, на работе уже?
– Нет, тут в районе. Надо было заехать по делам. Я сейчас приеду к тебе. Прости, что задержался. Что-нибудь купить?
– Да не надо ничего. Чай есть. Печенье овсяное. Пельмени могу сварить… Ты что, с Веркой поцапался, что ли?
– Ну так, слегка.
– То-то я смотрю, ты какой-то грустный. Давай, приезжай.
– Пельмени… – начал было я, но он уже положил трубку, поэтому добавил я уже сам себе: – не надо.
Через десять минут
