замусоливает страх, —
Извечный друг и разрушитель.
Мы говорим, и говорим. Лишь прах
Вновь повторяет тихие наречья.
И только не нуждается в словах,
Пространство возле левого предплечья.
Глаза бессмысленны и звонки,
Почты пусты.
Казалось бы, глаза ребенка,
Казалось бы.
Во взоре сумрачном и смутном
Немой упрек,
Как вспышки солнц, ежеминутный.
Как вспышки солнц.
Зрачки, насыщенные болью
Моих теней,
Клянут меня, клянут с мольбою,
Клянут о Ней.
Хрусталь,
Преломленный,
Как даль,
Дней бессонных.
Вуаль
В лике темном.
Рояль
В зале полной.
В углах
Губ – ропот.
В глазах
Твоих – холод.
Ты – страх
Моих комнат.
В зеркале битом осколки помады.
Бледные губы видны.
Взгляд исподлобья под цвет шоколада.
Ты в желтом блеске бесплотной лампады.
Запахи сладко больны,
Шея горька, словно вкус листопада.
Явно духи. Вечер за скрипом, за вздохом
В жалюзях белых окна.
Пепел последний похож на Евдоху.
Может, и ты – белена?
В комнате полупустынной забыты
Ломкой, кривой тишиной.
В крыльях жучка завершенье орбиты.
В капле воды – доля сна. Как магнитом,
Прикрытые простыней.
С нею до срока к вселенной привиты.
Немы – не мы. Измеряя пространства
До мелочи зыбких вещей.
Вечности нет. За чертой постоянства
Пустошь невольных речей.
Темные веки. Туманные чары.
Дерзкие взоры поверх
Складок одежд и ночного пожара.
Легкая кисть поцелуя и дара.
Странный раскатистый смех —
Ты вновь другая: из цвета и пара.
Синие стены, разбитые стекла.
Настежь свистящая дверь.
В зеркале пыльном помады осколки.
Кто ты? И где же теперь?
Полутона, полуужимки,
Полунамеки, полукрик,
Полуслова в полуулыбке —
И в полу жизнь, и в полумиг.
Полуогонь, и полутени,
Полусознанье, полубред,
Полувиденья в пол колена —
В полугода, которых нет.
Тяжелый
