концов сливаются в гармоническое целое. Наше определение возникновения моральных воззрений ясно освещает нам взаимоотношения или особую сущность обеих сфер, оно приводит нас к выводу, что разнообразные понятия о приличии, встречающиеся на каждом шагу, представляют, так сказать, перевод общих основных моральных принципов на язык специфической классовой морали. Каждый класс, как мы показали, делает этот перевод по-своему. Само собой понятно, что тот или другой класс не всегда ограничивается одной только дифференциацией и исправлением в мелочах, а порой задается целью коренного переустройства. Но об этом нам придется говорить ниже.
Таков один пункт, который следовало ярче подчеркнуть. Другой пункт заключается в следующем.
Можно доказать, что ряд нравственных норм имеет общеобязательную силу, хотя, как выясняет более детальный анализ, они вовсе не в интересах всех классов. И, однако, было бы неверно делать отсюда вывод, что будто существуют общеобязательные моральные законы, лежащие вне классовых интересов, или что тем не менее существуют нравственные нормы, витающие вне времени и пространства над жизнью. Нет, эти факты говорят нечто совсем другое, а именно: специфические классовые моральные постулаты являются не только средствами, обособляющими классы, и не только средствами, связующими отдельных представителей класса, но отчасти и притом очень ценными и потому всегда охотно употребляемыми средствами классового господства.
Командующий класс данной эпохи навязывает как общеобязательную идеологию другим классам ту часть своей половой идеологии, которая в специальных интересах его господства. И почти во все времена эти идеологии воспринимаются угнетенными классами как общеобязательные. Последнее может показаться странным и чудовищным. И, однако, это вовсе не странно. Надо помнить, что господствующий класс угнетает другие не только физически, т. е. в социальном и политическом отношении, но и духовно, навязывая им во всех духовных областях те воззрения, которые могут поддержать его господство.
Там, где классовое сознание недостаточно развито, где господствует неясное представление о сущности вещей, люди склонны принять как общеобязательный закон то, что в действительности служит лишь интересам данного господствующего класса. Так, например, в известные эпохи все верили как в свыше установленный вечный закон, что иметь многих детей есть добродетель. И, однако, в известные эпохи (именно те, когда этот закон особенно почитался) эта добродетель была не более как важнейшим экономическим интересом командующих классов, нуждавшихся в рабочей силе, в солдатах, в плательщиках налогов и т. д. Конечно, это никогда не мешало господствующему классу не считать этот закон обязательным для себя. «Иметь много детей» он для себя считал просто неприличным.
В связи с только что изложенным необходимо сделать еще одно замечание о различии законов половой морали для мужчины и для женщины. Подобно тому как
