крайняя анархия. Наиболее, по-видимому, незыблемые основные законы, на которых выстраивается вся цивилизация, игнорируются и нарушаются самым чудовищным образом. Под этими преступлениями нужно подразумевать не только заметное возрастание случаев супружеской неверности, но и массовое необузданное торжество чувственных вожделений, пренебрегающих всеми социальными инстинктами и добродетелями, не признающих даже границ, возведенных самой природой, черпающих высшее наслаждение как раз в этом преднамеренном игнорировании границ.
Эта особенность прежде всего отличает классы, находящиеся в процессе преобразования или новообразования. Распространенность и степень всеобщей извращенности зависит, естественно, от того, какие классы и сколько находятся в этом процессе преобразования или новообразования.
Эти явления, граничащие порой с ужасом, также находят объяснение в законах, которым подчинено и которым следует всякое классовое господство. При определенном развитии последнее должно неизбежно привести к неотвратимым последствиям. Каждый господствующий класс стремится сохранить неизменными известные моральные воззрения, которые служат ему, как мы видели, важным средством укрепления власти. Так же поступают и консервативные классы, воплощающие отсталые экономические общественные формы, все существование которых покоится на устарелых социальных условиях. Преследуя те же интересы, они категорически и последовательно отвергают всякие поправки, требуемые изменившейся социальной почвой.
Но, заметьте, только для других. Сами же для себя они отвергают эти поправки только в теории. Они даже менее других могут избежать влияния изменившихся общественных условий, так как они присвоили себе наилучшие плоды происшедшей эволюции. Неизбежным результатом бывает пресловутая мораль с двумя донышками, которая на известной ступени развития, в зависимости от исторической ситуации, перекидывается или в лицемерие, или в цинизм. Классический пример первого случая – буржуазная Англия XIX века, провозгласившая общественной моралью самую беззастенчивую форму нравственного лицемерия. Не менее классическим примером второго случая служит процесс разложения феодализма в XVIII веке, достигший своей высшей ужасающей точки, как известно, во Франции. Как ни различно поведение, внешняя видимость лицемерия и цинизма, оба приводят к одинаковым проявлениям, так как оба – результат одних и тех предпосылок, а именно непримиримого противоречия между унаследованной нравственностью и реальными общественными условиями жизни. Чувственный разврат, к которому в Англии нравственное лицемерие привело разлагавшиеся классы, настолько же антисоциален и чудовищен, как и чувственные оргии, в которых тратил свои последние силы старый режим во Франции. Оба ввели в употребление даже ту же самую технику и те же специальные приемы разврата. Скандальная хроника современной Англии часто упоминает эротические оргии, в которых самое
