style="font-size:15px;"> – А что именно?
– Что угодно, – сказала я. – Просто… говори. Научи меня чему-нибудь.
Я услышала, как он замешкался, а потом вздохнул и, как обычно, почти бессвязно забормотал:
– Ну, хорошо… Обвал фондового рынка начался двадцать четвертого октября. Это произошло прямо в конце 20-х годов и…
Я закрыла глаза и прислушалась к его бормотанию; он внезапно отклонялся от темы и рассказывал анекдоты из прочитанных книг или просмотренных фильмов.
Многие поразились бы знаниям Майлса по истории. Учитывая его плохие оценки и второй год в десятом классе, это не казалось ему свойственным, но с тех пор, как мы начали тусоваться вместе, он по-настоящему заинтересовался. Можно задать ему вопрос про любое событие в истории Америки, и он часами будет говорить. И это парень, который через раз отвечает односложно.
Меня история не интересует. Никогда так не привлекала, как остальных. Но, слушая Майлса, я успокаивалась. Мне нравилось наблюдать за тем, как он включается или со страстью говорит о чем-то. Признаюсь, дело лишь в интонации, незначительном повышении голоса, которые, хочется верить, не замечает никто, кроме меня.
Я позволила ему часами говорить о Великой депрессии. И не призналась, что только что узнала про Сару и ее родителей. На самом деле я почти не отвечала. Только порой задавала вопросы или бормотала комментарии, чтобы он знал – я не уснула – и продолжал говорить.
Мне нужно было, чтобы он продолжал.
Если бы он замолчал, боюсь, мой мозг куда-нибудь бы забрел. И я надеялась, Майлсу это тоже помогает. Не только я нуждалась в отвлечении, пока не закончилась эта проклятая ночь.
Он продолжал свой рассказ до первых признаков наступления утра, пробившихся сквозь жалюзи на окне моей комнаты.
– Мне пора, пока мама не встала, – сказала я. – В школе сегодня будет отстойно.
– Да, – согласился он. – Но мы справились. И до следующего дня у нас еще целый год.
– Да. – Я попыталась не думать о том, чем буду заниматься в это время в следующем году, о перспективе провести первую годовщину вдали от остальных выживших. От него. – Спасибо, – сказала я после минуты молчания. – Что остался со мной.
– Да я тоже вряд ли бы заснул, – пробормотал он. – Надеюсь, тебе было не скучно.
– Ты совсем не скучный. – Я откашлялась. – Мне пора. Увидимся через пару часов у моего грузовика?
– Конечно.
Я сбросила вызов и как раз вовремя легла на живот – в соседней комнате прозвенел мамин будильник. Я закрыла глаза и попыталась дышать медленно. Вскоре она заглянет меня проверить, а я не хотела, чтобы она была в курсе моей бессонницы.
Если бы я могла облегчить ее волнение, забрать с помощью лжи хоть мизерную долю, я бы это сделала.
Благодаря этой маленькой лжи мы обе оставались в здравом уме.
После стрельбы я пыталась сказать родителям Сары правду.
Это произошло в конце июля, за две недели до открытия школы, и семья Макхейл пригласила меня к себе домой на ужин.
Честно
