![Маска Зверя. [история чёрного серебра] - Любовь {Leo} Паршина](/cover_396419.jpg "Маска Зверя. [история чёрного серебра] - Любовь {Leo} Паршина")
слышал.
– Так вот, этот дворец муз еще не был построен, а мадемуазель Дево уже порхала в лучах газовых светильников в театре на улице Ле Пелетье.
Делия, не сдержавшись, поднялась с кушетки и сделала прелестный, изящный реверанс.
– А эти достойные господа – наш милый брат Родриго, бывший пёс Господень, Domini cane, и его юный спутник лейтенант Джеймс Бартон. Не считая тебя, Александр, Джеймс – самый младший среди нас.
Вдруг Родриго поднялся со своего кресла и устремился к Саше – все с тем же полубезумным взором и распростертыми объятиями. Гимназист еле успел вдохнуть, прежде чем костлявые руки сгребли его, сжали, как в тисках. Родриго судорожно и пылко пробормотал что-то на испанском, прибавил по-английски «Dear child», поцеловал юношу в щеку своими ледяными губами, холоднее которых был только его же нос, и отошел в сторону с поникшей головой.
– Чего ему от меня надо? – от волнения чересчур громко шепнул Саша Марку.
Филипп, Саймон, Кэт и Кьяра, очевидно, тоже хорошо понимавшая по-русски, едва сдержали улыбки. Филипп даже отвернулся и слегка прокашлялся.
Родриго, так и не севший обратно, только бросил на них печальный, почти сострадательный взгляд из-под ресниц. Глаза у него, кстати, как успел заметить Саша, были очень необычными – зелеными, с красной «короной» лопнувших капилляров по краю радужки.
Марк, задумчиво усмехнувшись, пояснил:
– Фра2 Родриго считает, что «тебя, милое дитя, ждет Лимб3, в отличие от нас, грешников, коим предстоит вкусить всю горечь адовых мук». Признаться, не припомню, чтобы за последние лет сто Родриго кому-то говорил столь теплые слова, Александр. Ты можешь гордиться, а главное – быть спокойным за свою душу. Ну, а пока мы все не в Аду, предлагаю вкусить чего-то менее горького.
У каждого оказалось свое место за овальным столом.
Во главе его сел, разумеется, Марк, Саша – напротив него, между Филиппом и Саймоном. Дальше за Филиппом сидели Кэт и Делия, которая то и дело с любопытством поглядывала на Сашу, за Саймоном – Джеймс. Два последних места возле Марка заняли Кьяра и Родриго. Кьяра села по правую руку от римлянина, доминиканец – по левую.
Заняв свои места, места все обратили взоры к Марку. Но, стоило ему чуть выпрямиться и всем своим видом показать, что он будто бы готов начать говорить, как фра Родриго встрепенулся и осенил стол католическим крестным знамением:
– In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen.4
И вновь благоговейно сложил руки на самом краешке стола, и воззрился на римлянина. Саша немного опешил, но прочие оказались невозмутимы, только Филипп позволил себе усмехнуться.
– Благодарю, брат Родриго, – сердечно произнес Марк. – Будем надеяться, что ваше благословение хоть немного поспособствует спасению наших душ. Особенно, моей,
Fra (от итал.) – брат.
В католицизме и в средневековых европейских представлениях в целом – крайний, «щадящий» круг ада, куда попадают некрещеные младенцы и добродетельные язычники.
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь (лат.)
