в мозгу, и печатает этот текст на виртуальной клавиатуре моего иврито-английского компьютера.
Фраза эта побуждает меня, отбросив все другие дела, построить виртуальную жизнь, которая могла бы…
1972-ой год. Помещение паспортного стола одного из московских городских отделений милиции. На полу разложена огромная карта Советского Союза. Мы – это я, начальник паспортного стола и молоденький лейтенантик-милиционер, – уже полчаса ползаем по карте, по её забайкальской части, в поисках места моего рождения. Паспорт свой я умудрилась потерять на втором курсе Бауманки, а в отделении милиции всё никак не могли определиться с местом, где меня угораздило родиться:
– Как ты говоришь – Укурей? (Хохот)
– У всех людей, как у людей, а у тебя – У-ку-рей?
Хохочем уже вместе.
– Какое-нибудь название ещё помнишь? Станция Каганович? Гм, ну это ты, того, оставь… не стоит и искать… А, посёлок Чернышевский? Есть! Вот он, миленький! Только это уже город Чернышевск! Ну, тогда, стало быть, так и запишем: Забайкальский край, город Чернышевск. Всё, готово! Получай новый паспорт!
Я стою перед начальником паспортного стола… босиком. Я – московский хиппи. На мне – длинная потрёпанная шинель писателя Сухово-Кобылина, которую я приобрела на распродаже личных его вещей на Блошином рынке. Через плечо перекинута его же серая потрёпанная кожаная сумка. Медные пуговицы шинели отчаянно начищены. Но ноги босы – люблю «повыпендриваться» и походить по Москве босиком, вплоть до октября.
Несколько раз меня задерживали на улицах, препровождали в милицейский участок для выяснения личности. Потом проясняли мою благонадёжность – комсомолка, отличница, ну, панкует немножко… Хотя висевшая через плечо гитара, в струнах которой постоянно путались длинные вьющиеся пряди, недвусмысленно говорила о том же.
Итак, построю-ка я здесь свою виртульную жизнь. Место рождения – посёлок Укурей. У родителей есть два варианта развития событий, на выбор. Первый – остаться после демобилизации на аэродроме вольнонаёмными и не тащиться с малым дитятей через всю страну две недели на поезде: с дико орущей дочкой с хорошими голосовыми данными. («Господи, какие же крепкие нервы у этих родителей! Сколько можно орать? Режут их ребёнка там, что ли?»)
Тащиться, чтобы строить всё заново, неуютно обустраиваться в Москве, Ленинграде, чтобы потом податься на Украину, где в то время разгулялась эпидемия полиомиелита…
Второй – остаться на насиженном месте, растить сына и дочь, хорошо зарабатывая, и в окружении фронтовых друзей.
Положим, родители выбрали бы второй вариант развития событий.
…У нас в посёлке все друг друга знают. Все живут кучно и весело. Праздники справляются за огромным столом – всё «вскладчину». Соседи-буряты, друзья по службе. Шанежки, пельмени, дичь, рыба. Икра красная и чёрная – ложками. Мама говорила, что икрой проклеивали
