через три дня колокольчики веселенькие ветром колышутся. И вот… их уже и нет. Вместо них какой-нибудь иван-чай или мать-и-мачеха.
Но что делать с позавчерашними ромашками? Хоть они и были веселенькими да нарядными, но теперь-то букет из них собирать не станешь. Слишком уж отталкивающее впечатление производят.
Нет, не думай. Я тебя не запугиваю относительно твоей отдаленной перспективы. Тебя сейчас никто и ничто запугать не может. Высунься черт из угла, так ты его спросишь развязно: «Бутылку принес, тварь рогатая?!»
Это я не запугиваю, а расставляю все точки над «и». Чтобы потом это не свалилось бы на тебя как снег на голову, чтобы у тебя был бы какой-то механизм эмоциональной компенсации наработан. Пусть и слабенький.
Так вот, позавчерашние цветы – это сено. То есть у каждого из этих бывших цветков нет никакой индивидуальности. Каждый – абсолютно никакой. Одним словом, сено, существительное среднего рода.
Выходит, что я для тебя сейчас и есть это самое сено. Таковым ты меня считаешь. Потому что у меня, как и у сотен тысяч, у миллионов таких же, отцветших, нет отличительных черт: душевных, духовных, интеллектуальных, нравственных и каких там еще. Мы все для тебя – сено, однородная масса.
И не отнекивайся, пожалуйста. Я это прекрасно помню по собственному опыту.
Так какую мораль, какую практическую пользу ты можешь извлечь из этого моего открытия в области относительности времени? Боюсь, что никакой. Разве что вспомнишь лет через тридцать и заплачешь беспомощными слезами.
И возьмешь суковатую палку. И пойдешь к реке. Ждать, когда же приплывет твое прошлое отражение.
Но, боюсь, не дождешься. Вместо этого увидишь, как забурлит вода и на берег выйдет водолаз. Снимет свой шлем и скажет: «Батя, тут тебе не самое синее море! И я тебе не рыбка золотая! Не хрена меня гипнотизировать! Не буду я исполнять твои идиотские причуды!»
Но не казни себя – в далеком будущем – за то, что это якобы ты своим идиотским ко мне отношением, как к сену, посеял эту традицию, благодаря которой и сам стал сеном. Не с тебя это пошло. И не с меня. И не в прошлом тысячелетии зародилось. Самым первым безмозглым идиотом был Адам, который называл Господа Бога «батей»!
Так вот, по поводу того, что ты не отличаешь меня от какого-нибудь Иван Иваныча, а то и от Пульхерии Петровны. Это, милый мой, почти расизм. То есть как если бы ты путал китайцев, которые для тебя все на одно лицо. Потому что они китайцы, то есть люди, существенно отличные от тебя. Точно так же и я, и Иван Иваныч, и Пульхерия Петровна существенно отличны от тебя. Тем, что мы уже давно отцвели. То есть для тебя это качество, которым ты не обладаешь, полностью затмевает все наши индивидуальные особенности.
Точно так же и я не способен отличить тебя от всякого рода Шуриков, Игорьков, Владиков, и даже от Милок и Оксанок. Потому что разницу между вами для меня затмевает качество, которого у меня нет, – цветение. И, следовательно, вы все для меня китайцы.
Поэтому мы, конечно, можем жить в добрососедских отношениях,
