ли процесс стабилен или в любой момент рванет в атаку, как сорвавшийся с цепи матерый пес? Нет, на самотек этот процесс пускать нельзя. Нужно знать все точно. Может, по комнатам пошарить? Ага, как мелкий воришка. Черт! И болтаться тут без дела целых полчаса невмоготу. А что, если… Какого черта? С моими новыми способностями сидеть тут как тот самый пес на привязи? Да я как молния по городу промчусь. Никто и глазом моргнуть не успеет. Заодно с местными достопримечательностями познакомлюсь и все, что надо для научной деятельности, найду. Ух ты! Ай да я! Какую научную базу подвел под желание нырнуть в постель к понравившейся девчонке, так, чтоб совесть даже вякнуть не могла. Ну что ж, за дело!
Я остановил время, включил форсаж и… лишь оказавшись возле двери, понял, что на мне чего-то не хватает. Опустил глаза, тихо охнул и резко развернулся. В воздухе в центре гостиной сиротливо висела задняя половина только что сшитых Варькой шорт в окружении дисперсной пыли, когда-то бывшей их передней половиной.
– Твою мать! – рванул я в ванную, с расстройства не заметив, как на чистом автомате отпустил время, а когда вернулся в комнату в набедренной повязке, сооруженной из банного полотенца, там уже была Варвара с остатками моих шорт в руках.
– И как это прикажешь понимать? – грозно спросила она.
– Как очень неприятный для нас обоих факт, – честно признался я. – Только что выяснилось, что суперменствовать я могу лишь в костюме Адама.
– Ну, для тебя факт неприятный, принимаю. А чем он неприятен для меня?
– Так обшивать-то супермена кто будет? Разумеется, его личная портниха.
– Ах ты зараза!
И личная портниха ринулась в атаку, норовя огреть супергероя тем, что осталось от его шикарных шорт. Знал бы, что так тяжело удирать, одновременно поддерживая то, что в данный момент заменяло мне трусы, ни за что бы не стал дразнить эту маленькую фурию, а замораживать время я уже боялся…
8
За три дня отсидки, как говорил я, или залегания на матрасах, как говорила Варька, страстная поклонница криминального чтива, мы с ней успели раз двадцать поругаться, раз двадцать помириться и в промежутках между этими важными событиями сделать целую кучу дел. Варька обшила меня с головы до ног, рассказала все про себя, про своих друзей и подруг и даже написала два портрета с моей персоны. Один, написанный Варькой после очередного примирения, достоин Третьяковки или Лувра, я на нем такой красавчик, что, был бы бабой, точно бы в себя влюбился, а перед портретом, что писался после ссоры, только стоять, скорбно склонив голову, и думать: «Ну прямо как живой. Покойся с миром, с-с-сволочь!» В отместку я тоже попытался написать ее портрет, над которым она долго хохотала, потому что моих талантов в этой области хватило только на «клякса, клякса, запятая, минус – рожица кривая». Помимо этого шедевра, в промежутках между ссорами (причина та же: «колись, зараза, из какой галактики к нам прибыл?») с последующим примирением я исписал две общие тетради головоломными
