по сторонам в надежде обнаружить девушку. Он погружался все глубже, пока не лег на дно. Но и здесь ее не было. Перебирая руками по илистой тверди, Эмиль начал продвигаться вдоль тальвега, но вскоре понял, что запас воздуха на исходе. Он уперся ногами в дно и поднял руки над головой. Сделав рывок, Времянкин распрямился в стрелу и поплыл вверх.
На полпути к поверхности скорость подъема замедлилась. Эмиль попытался задать движению дополнительный импульс, по-лягушачьи оттолкнувшись от воды, но внезапно его левая нога отказала. Ее некстати свело. Времянкин запаниковал. Он принялся активно дергать конечностями, из-за чего стремительно терял остатки воздуха. Он отчаянно барахтался, нисколько не приближаясь к надводному миру. После непродолжительных колебаний воля его ослабела и воздух с шумом вырвался из легких. Резвые пузыри, скользя по щекам и векам, уносились вверх. Эмиль сразу же почувствовал мучительную боль и удушье. Но эти страдания еще не смерть, промелькнуло в его испуганном сознании. Смерть не болезненна. Нет, это была еще жизнь, борьба жизни и смерти – это ужасное чувство удушья. В полуметре от поверхности реки ноги и руки перестали подчиняться Эмилю. Они судорожно подергивались, слабо вспенивая воду. Времянкину вдруг показалось, что он медленно плывет по какому-то морю туманных видений. Его окружило какое-то сияние, и он будто парил в атмосфере небывалой яркости и красочности. В мозгу у него сверкнуло что-то желтое и блестящее. Сверкнуло раз, два, потом все чаще и чаще, все быстрее и быстрее. Между тем плоть реки безжалостно заполняла собой дыхательные пути. И вскоре горе-пловец совсем перестал трепыхаться. Его тело, как белая статуя, шло ко дну. Как вдруг из темноты вод в просвете показалась чья-то рука. Она резко схватила Эмиля за шиворот и утащила во мрак реки.
Времянкин стоял на карачках, кашляя и сплевывая остатки речной воды. Он жадно, с сипом вдыхал воздух и понемногу приходил в себя. Жидкость, стекающая с него, заполняла собой бороздки и извилины в белом полу. Наконец дыхание Эмиля восстановилось. Обессиленный, он повалился на спину.
Не поднимая головы, мужчина окинул взглядом место, в котором очутился. Небольшое пространство имело неправильную форму. Продолговатая полость без швов и углов. Бугристые стены плавно продолжали пол и, искажаясь, перетекали в неровные потолочные своды. Плоскость, на которой лежал Эмиль, искривлялась в нескольких местах и расходилась волнами по темным тоннелям. Изгибы линий были настолько гладкими, будто над ними многие годы трудилась сама вода. Присутствовала здесь и симметрия, намекающая на рациональность. Все строение было выполнено из единого материала – густого сплетения белых волокон. Времянкин ощущал легкую дрожь в полу. Будто все эти тончайшие нити находились под непрерывным электрическим напряжением.
Через одну из стен внутрь проникал свет. Яркий луч, пробиваясь сквозь плотное витье, рассеивался и окрашивал отвесную поверхность в розоватый оттенок. Световое пятно пребывало в едва заметном движении. Оно плавно деформировалось, будто пульсировало, играя коралловыми переливами. «За перегородкой что-то происходит, – подумал
