немца в поле зрения выглядели не настолько обгоревшими, но все как один оказались без голов и конечностей. На одном из них, как на кочке, сидел второй санитар.
А еще Никита увидел лежащих на носилках Бадмаева и Васнецова. Подполковника как раз собирались уносить еще два санитара. Взяли носилки они так, чтобы нести вперед головой, это обнадеживало.
– Бадмаич… – прохрипел Филин. – Слышишь меня? Живой?
– Дырка… нету, – тихо, но внятно ответил старшина. – Мало-мало… башка ударил.
– Молчите оба! – приказал первый санитар.
– Наши где? – Филин поерзал, усаживаясь поудобнее.
Удивительно, только с каждой секундой он чувствовал себя все лучше. Ему больше не требовалась помощь в виде понюшки нашатыря или умывания затхлой водой из солдатской фляжки. Противный звон в ушах становился все тише, перед глазами не осталось и следов мутной пелены, а тело вернулось хозяину почти целиком. Разве что левая рука все еще оставалась слабой и дрожала.
– Во дает, – проронил первый санитар, обращаясь ко второму. – Говорю же, нет у него контузии. Повезло в полный рост.
– Я задал вопрос, рядовой. – Филин добавил голосу строгости.
– Впереди. – Санитар кивком указал в западном направлении. – Километра на три продвинулись. Там старая железная дорога и полустанок какой-то. Аккурат до него одним махом рванули. А сейчас, наверное, еще дальше ушли.
– Слышал, Бадмаич?
– Поезд смотреть надо важно. Эти чотгор-шулмас[5] и поезд вместе. – Старшина обмяк, но не так, чтобы совсем, а просто выдохся.
– Это верно. – Филин оперся о плечо первого санитара и поднялся на ноги. – Тоже думаю, что как-то связаны эти неубиваемые фрицы с тем поездом.
Голова слегка кружилась, но стоял капитан достаточно твердо. Постояв пару секунд, Никита наклонился, выудил из-под слоя смешанной с пеплом земли почти не обгоревший ватник, затем нашел автомат – тоже вроде бы ничего, целый, оделся и забросил оружие на плечо, как мотыгу. Ощущение оружия в руке придало бодрости, и Филин внутренне «взвился», как те соколы из песни, орлом.
– Вы чего, товарищ капитан?! – Санитар не возмутился, а скорее изумился. – Вам в санбат надо!
– Бадмаева несите. Я сам. – Упреждая возражения санитаров, Филин махнул рукой. – Это приказ. Выполняйте.
– Есть. – Первый санитар пожал плечами.
Никита был уверен, что, если бы не субординация, боец покрутил бы пальцем у виска.
Санитары подхватили носилки со старшиной, но прежде чем они двинулись в тыловом направлении, Филин спросил о главном:
– Кого еще удалось откопать? Ефрейтора поблизости не находили?
– Никого. – Первый санитар взглянул на капитана виновато. – Выжгли тут гвардейцы все под ноль.
Филин нахмурился и отвернулся.
– Нету… тела, – прошептал Бадмаев. – Леха… жив.
Никита,
Злые духи (бурят.).
