Уже стемнело, и городские огни освещали вечернее небо. Чем больше я пил, тем ярче казались огни и тем быстрее исчезали установленные мной для себя запреты. Где-то в большом городе Сорайя чувствовала удовлетворение от своего поступка, не подозревая о том, что она сломала меня в процессе.
Когда я в очередной раз смотрел на перышко-татуировку на ее ступне, мне вдруг пришло в голову, что она не показала свое лицо, так как она, вероятно, страшна как смертный грех. При этой мысли мой собственный смех эхом разнесся по холодной, пустой гостиной. Хотелось бы мне знать, как она выглядит. Зря я не открыл дверь кабинета, я бы мог заткнуть ее.
Мой палец задержался на ее имени Пожалуйста, мудак. Мне захотелось, чтобы ей стало так же дерьмово, как и мне. Я мог это сделать. И я ответил на ее сообщение.
На самом деле моя мать умерла. Но да, полагаю, ей было бы стыдно.
Прошло, наверное, минут пять, прежде чем мой айфон подал голос.
Сорайя: Я сожалею.
Грэм: Так и должно быть.
Мне следовало бы остановиться на этом. Она бы почувствовала себя как дерьмо, и на этом бы дело закончилось. Но я был пьян. Да еще и возбудился. Я целый день смотрел на ее сиськи, ноги и задницу, и это здорово на меня подействовало.
Грэм: Что на тебе надето, Сорайя?
Сорайя: Ты это серьезно?
Грэм: Ты испортила мой день. Ты передо мной в долгу.
Сорайя: Я ничего тебе не должна, ты, долбаный извращенец. Грэм: И это говорит женщина, которая отправила мне фото своего декольте. Отличные сиськи, кстати. Они такие большие, что я поначалу решил, будто это снимок задницы.
Сорайя: Сам ты задница.
Грэм: Покажи мне свое лицо.
Сорайя: Зачем?
Грэм: Я хочу посмотреть, подходит ли оно к твоей личности.
Сорайя: И что это тебе даст?
Грэм: Тебе это ничего хорошего не сулит.
Сорайя: Ты никогда не увидишь мое лицо.
Грэм: Может, это и к лучшему. Давай, намекни мне, во что ты одета.
Сорайя: Я в красном.
Грэм: То есть ты не переодела это твое платье?
Сорайя: Нет, я голая, по мне течет краска, а язык у меня болит благодаря тебе.
Странные слова.
Грэм: Интересное кино.
Сорайя: Ты точно спятил, приятель.
Грэм: На самом деле я действительно немного помешан. Наверное, мне стоит проверить голову, потому что я весь день представлял себе женщину без головы.
Сорайя: Что ж, голое фото я тебе не пришлю.
Грэм: Может, лучше мне начать?
Она, должно быть, была шокирована, потому что на это сообщение она так и не ответила. Решив, что пора прекращать этот балаган, я швырнул айфон на другую сторону дивана и прижал Блэки к моей голой груди, где пес и оставался, пока я не уснул.
Мне удалось выбросить Сорайю
