налеты, город пытаются бомбить. Зенитчики не дремлют, но все равно страшно. Вдруг следующая бомба упадет именно на наш дом. Тут же, как в доказательство ее слов, протяжно завыла сирена, оповещающая о бомбежке.
– Ну, вот, – со вздохом сказала Алевтина Игоревна, – ребята, пойдемте в подвал.
Толя взял автомат и вышел за дверь. Я скользнул за ним, а хозяйка закрыла двери.
Неловко было сидеть в подвале, полном женщин, детей и пожилых людей. Казалось, что смотрят прямо в душу, дескать, что же вы здесь сидите, а кто немца бить будет. Было очень стыдно. Я вспоминал, что читал где-то, как подростки во время бомбежек сидели на крышах и тушили зажигательные бомбы, если они попадали в дом. Хотел было встать и выйти, но Анатолий, взяв меня за руку, объяснил, что никуда меня не отпустит. У него приказ охранять меня, и он его выполнит. Нет, я, конечно, не полез бы на крышу. Хотелось просто выйти отсюда, стыдно было. Где-то вдалеке слышались раскаты взрывов, трещали зенитные пулеметы, хлопали зенитки калибром побольше. Рядом ничего не взрывалось. Наверное, центр Москвы прикрывали очень хорошо. Вскоре дали отбой, люди потянулись к выходу. Ко мне вдруг подошла девочка лет десяти.
– Дяденька командир, а немцы сюда не могут прийти?
– Нет, что ты, родная, – ответил я. – В Москву им никогда не войти. А скоро мы их погоним назад.
– Правда?
– Конечно, милая. Как тебя зовут?
– Аня Серова, мой папка тоже немцев бьет, он командир. Знаете, какой он сильный? Он всех фашистов разобьет!
– Конечно, разобьет, по-другому и быть не может, – я достал из кармана немецкую, трофейную шоколадку, взял тогда у диверсантов, и протянул ее девочке.
– Держи, солнышко, а мама твоя где?
– Она на работе, ямы копает. Поздно придет. Я с бабушкой здесь.
Я поднял глаза и встретился взглядом со старушкой. Она подошла к нам.
– А что надо сказать, Аня?
– Ой, спасибо большое, дяденька командир, – пролепетала она, глаза у нее горели и, повернувшись к бабушке, показала ей шоколад.
– Спасибо, сынок, – сказала она и добавила тихо, приблизившись ко мне. – Погиб ее отец. В первые дни еще. Он пограничником был, уже и похоронку прислали. Ладно, хоть не без вести пропал, паек все равно получаем.
Хотел позвать их к нам, дать продуктов, но остановился. Сколько таких вот детей останется без родителей. Всем-то не смогу помочь, но спросил номер квартиры, в которой живет эта милая девчушка.
– А мы в третьей живем, на первом этаже, – сказала Анютка.
– А что за ямы мама копает? – решился спросить я.
– Канавы за городом, от танков, что ли.
Мне захотелось провалиться там же, где стоял. Блин, вот долбаный Гитлер, бабы лопатами рвы противотанковые роют. Читал я об этом, приходилось, но тут что-то не сообразил сразу, теперь от стыда горю.
А ведь и правда, Берия сегодня был задерганный. Какое сегодня число?
– Толян, какое число сегодня? – повернулся я к Круглову.
