настилом, обозначавшая границу города, осталась позади. Норич больше походил на большую деревню, причем самую грязную из тех, что когда-либо попадались мне раньше.
– Что верно, то верно, – согласился с моими суждениями Фосс и хлестнул плетью по скрюченной руке нищенки, потянувшейся к его жеребцу.
Даже в дне пути от Ревентоля бродяги попадались часто, а мы находились в дороге уже неделю, и нищие превратились в привычную часть пейзажа. В окрестностях Норича, главного города самого удаленного от столицы графства, сновали целые стаи нищих. Несмотря на суровость законов.
Монаршие эдикты запрещали бродягам топтать городскую пыль и шататься по королевским трактам. Нарушители отлавливались драгунами. Те, которые попадались властям впервые, лишались уха, во второй раз – другого уха. На третий раз палач вырывал ноздри. Если горькая судьба снова сводила с шерифом, бедолага отправлялся на виселицу.
Правда, чем больше виселиц возводилось, тем бродяги становились многочисленнее, и сейчас я озаботился тем, чтобы не подпустить к нашим лошадям других оборванцев. В нескольких шагах от городских стражников, которые лениво переминались по ту сторону мостика, можно не опасаться за свою жизнь. Но только не за кошельки!
Фосс свирепо рыкнул и снова огрел нищенку по тощей руке, а я с демонстративной ленцой обнажил шпагу. Это в конце концов подействовало, и нас оставили в покое. Пришпорив коней, два всадника покинули Норич.
Через три малые лиги нищих на тракте поубавилось, но безносые и безухие среди них теперь встречались гораздо чаще. Двум вооруженным до зубов дворянам не стоило их опасаться. Мы и не опасались, как и они нас. Бродяги дрожали только перед красными мундирами драгун.
Я зябко поежился. Здесь, у подножия гор, путешествие верхом – не самое лучшее времяпрепровождение. Темные – теперь лишнее внимание ни к чему – шерстяные камзолы мелкопоместной знати и тяжелые, подбитые мехом плащи, как оказалось, плохо защищали от холода. Все из-за слишком частых дождей. Слишком частых для любого другого угла Большого Орнора, но не для самого северного арнийского графства по эту сторону Долгого хребта. Я уповал на скорое окончание нашей поездки. По словам Оливера, замок, куда мы держали путь, находился в двух часах езды.
Фосс только что закончил с очередным актом моего посвящения в дебри ревентольской политики. Слушал я его не слишком старательно, пропускал основную часть повествования мимо ушей и вникал только в главное. Молодой король и новый кардинал на деле являлись куда большими союзниками, чем демонстрировали на публике, и их внешний разлад был частью многоходовой игры. Не скажу, что эти рассказы утомляли, ведь в дороге заняться нечем. Но, когда бывший наемник сменил тему разговора, я почему-то обрадовался.
– Почти добрались, – сказал он.
Мы свернули с большого тракта на проселочную дорогу. По обеим сторонам тянулась дикая роща. Половина деревьев сбросила листву, серые мокрые стволы с голыми ветками навевали тоску.
