приступаем.
«После уроков сговорились поехать купаться на протоку. У старого Томсона, что жил в хибаре за пристанью, за два медяка взяли напрокат лодку.
Приятелей было шестеро: длинный веснушчатый Билли по прозвищу Кофельнагель, братья Жук и Вафля (сыновья аптекаря Сумса), круглый Хансен (за солидность все его звали только по фамилии), Галька и маленький Лотик. Все, кроме Лотика, учились в одном классе. А Лотик был на три года младше. По-настоящему прозвище его было Клеток. Но этого несчастного человека воспитывали сразу три тетушки, по вечерам они наперебой звали племянника с балкона: «Клотик, иди домой! Клотик, Клотик!» (потому что на свое настоящее имя он вообще не откликался). Буква К в начале и в конце сливалась. Получалось: «Лотик, Лотик, Лотик!» Так его и стали звать наконец, хотя «клотик» – это шарик на верхушке мачты, а что такое «лотик» – непонятно.
Впрочем, Лотик объяснил, что это маленький лот, прибор для измерения глубины.
– Но ты же совсем не умеешь нырять, – засмеялся Галька.
Лотик тоже засмеялся и сказал, что научится. Он ни на кого не обижался, а на Гальку тем более. Галька ему очень нравился. Лотик мечтал когда-нибудь отличиться в Галькиных глазах и сделаться его самым крепким другом. Галька, конечно, такую привязанность видел, однако всерьез Лотика не принимал. Ну, в самом деле, что это за друг? Маленький, головастый, неловкий… И все же Галька не обижал его и не отшивал от компании, как некоторые. Даже заступался. Ведь тот, кто любит читать про рыцарей, должен и сам быть великодушным, верно?..
Они переехали реку и спрятали лодку в кустах на Китовом острове. Остров так называется, потому что похож на всплывающего кита. На другом берегу острова они побросали одежду и переплыли через протоку на отмель. Галька держался поближе к Лотику: вдруг тот пустит пузыри! Вон как бестолково бултыхается…
Протока – это второе, узкое русло реки, за островом. В одном месте оно расширяется, и там, у низкого лугового берега, твердое дно с белым песком. Дно полого уходит к середине русла. Посреди протоки глубина достигает сажени, взрослого человека закроет с головой. Но течение тихое… Впрочем, когда купались, на глубину редко кто совался.
День был жаркий, но вода в августе уже прохладная. Чтобы не продрогнуть, приходилось барахтаться, гоняться друг за другом…
– Э, а где Лотик? – вдруг сказал круглый Хансен.
Все завертели головами.
Лотик был далеко, почти на середине. Над солнечной водой темнела его «головастая голова» и тощие плечи.
– Э, – сказал Хансен. – Один уплыл. Потонет дурень…
– Эй, ты, марш назад! – закричал Кофельнагель. – Взяли тебя на свою голову!
– Вы чего! Я же на свае стою! Помните, сумасшедший Хендрик здесь хотел мельницу строить и повбивал чугунные сваи!
Все, конечно, про сваи помнили. Но Галька громко сказал:
– Соскользнешь и булькнешься!
