style="font-size:15px;"> Рассказ И.К. Сурского
Однажды, когда я пришел в редакцию газеты «Новое Время» в Белграде с тем, чтобы поместить статью о чествовании памяти о. Иоанна Кронштадтского, я застал там Михаила Алексеевича Суворина.
Он сказал мне: «Чего вам было беспокоиться приходить самому, прислали бы мне по почте. Я помещу об о. Иоанне все, т. к. он исцелил безнадежно больного дифтеритом моего сына».
Я попросил Михаила Алексеевича рассказать мне этот случай, и он рассказал мне следующее:
«Когда у сына моего сильно заболело горло, я пригласил известного в Петербурге детского доктора Русова, который, осмотрев больного, сказал мне: “Ну, батенька, у сына вашего дифтерит и уже началось почернение; нет никакого спасения!” Тогда я послал телеграмму о. Иоанну, прося его приехать. Отец Иоанн приехал, помолился об исцелении, стал гладить и ласкать дифтеритного ребенка и сказал: “Ничего, ничего, не беспокойтесь, будет здоров”. И действительно, ребенок совершенно выздоровел.
После такого чуда, равносильного воскрешению из мертвых, я, конечно, всегда все помещу про о. Иоанна».
Рассказ И.К. Сурского
Жена полковника, воспитателя пажеского корпуса, Анна Петровна Бертельс-Меньшая, рассказала про своего отца Петра Николаевича Меньшого, старшего лейтенанта крейсера «Алаф», что в 1888 году, вернувшись из дальнего плавания, стал на Кронштадтском рейде. Семья же Меньшого жила на Ораниенбаумском берегу в виду крейсера. Две недели Меньшой не мог съехать на берег, ибо командир судна, уезжая, оставлял его заменять себя. Наконец Меньшой на катере поехал в Кронштадт, где стал требовать, чтобы ему подали катер «Рыбка» генерал-адмирала Великого Князя Алексея Александровича. Когда боцман возразил ему, что ведь это катер Великого Князя, то Меньшой прикрикнул на него: «А разве ты не видишь, что я великий князь!» Тогда поняли, что он сошел с ума. Врачи Кронштадта и приглашенный из Петербурга профессор Чечот признали психическую болезнь неизлечимой и долженствующей неминуемо привести к смерти.
Надо сказать, что к тестю Меньшого, кронштадтскому городскому голове Ф.С. Степанову, часто приезжал о. Иоанн, и жившая в том же доме семья Меньших собиралась к Степанову. Один только лейтенант Меньшой никогда не ходил и говорил: «Я не хочу видеть этого шарлатана, он развел кликуш».
После заболевания мужа, жена Меньшого многократно просила о. Иоанна приехать. Однако отец Иоанн каждый раз отвечал одно и то же: «Нет, я не пойду к нему, а когда придет время, он сам ко мне придет». Прошло около года, и больному становилось все хуже и хуже, и он уже даже не понимал, например, что нужно одеть сапоги.
Вдруг, в октябре месяце, очень рано утром, когда было еще совсем темно, больной встал, оделся и сказал приставленному к нему матросу-дядьке: «Нам нужно сейчас собираться к ранней обедне в Думскую церковь, – там будет служить отец Иоанн Кронштадтский». Дядька успел лишь шепнуть об их уходе кухарке. Когда
