Маффи очень серьезно, – спасибо за предложение.
Назавтра он разыскал Эда, пригласил его к себе и сказал:
– В пустыне есть сказочный шейх. Как вы относитесь к сказкам? Я надеюсь – хорошо? Так вот этот шейх проводит ряд интересных комбинаций в своем княжестве: он занятен как личность. Он – хозяин нефти. Естественно, им интересуется и Насер, и русские, и евреи, потому что этот шейх верен нам: у него наши базы и наши советники. В вас, видимо, аккумулировалось много злости. Поезжайте туда и, если шейх вам покажется таким же занятным, каким он кажется «Стандарт ойл», – поддержите его и дайте по зубам тем, кто хочет ему мешать.
Эд знал, что газета Маффи связана со «Стандарт ойл». После года метаний он испытал огромное облегчение, получив задание от другого человека. Он больше не мог жить как раньше: сердце говорило одно, мозг – другое. Руки поэтому не работали. И он полетел на Восток.
00.57
Кемлонг вела Степанова по узенькой дорожке в горы.
– Здесь недолго, – сказала она, – совсем рядышком, на вершине.
– Фонарик можно включить?
– Не надо. Я все вижу.
– А я ничего не вижу.
– Вы идите за мной – шаг в шаг.
– Я так и иду. А где он живет?
– В хижине.
– А бомбежки?
– Он вырыл бомбоубежище. Правда, оно плохое. Оно же не в скалах…
– Почему ему не спуститься в долину? Там можно жить в скалах, это безопасней.
– Он не может оставить дерево «табу».
Они вышли из леса. Тропинка казалась покрытой льдом: так холодный свет луны отражался в маленьких лужицах, оставшихся после недавнего дождя. Эта ледяная, в алюминиевых бликах тропинка вела к одинокому громадному дереву. Ветви его были без листьев, ствол разбит молнией, но дерево казалось могучим и грозным. Черный, четкий рельеф его впечатывался в звездное безмолвие. Звезды здесь были очень яркие, и поэтому небо казалось голубоватым из-за ярко-зеленого перемаргивания далеких светил.
Кемлонг подвела Степанова к маленькой хижине и негромко позвала:
– Бун Ми!
Никто не отвечал.
– Бун Ми! – повторила Кемлонг.
Снова никто не ответил.
Она поднялась по маленькой лесенке в хижину.
– Кто?! – услыхал Степанов гортанный, страшный, похожий на карканье голос.
– Это я, – ответила Кемлонг.
– Кто?! – еще более сердито прокричал кто-то невидимый каркающим голосом.
Кемлонг тихонько засмеялась и стала что-то шептать; Степанов не мог разобрать слов, которые она говорила, но по интонации можно было понять – она шептала что-то очень ласковое и нежное: так говорят с грудными младенцами.
– Зачем?! – прокаркал злой голос.
– Кемлонг, – позвал девушку Степанов, – мне можно туда?
– Сейчас, – ответила она и вышла
