их Гиммлер, – засмеялся самый высокий американец, – какой-то оберфюрер.
– При чем тут Гиммлер, – поморщился Виктор Михайлович. – Этот американец говорит по-русски?
– Ни бельмеса, – ответил Степанов.
– Обычная американская невоспитанность. Молодая нация, нет культуры, ничего не поделаешь. Герр Шульц – старый демократ.
Потом Степанов и Эд долго ходили по набережной. Белые ночи были на изломе. В серых, зыбких ночных сумерках лица людей были трагичны и нереальны.
– Политика может простить ту или иную ошибку, но она не простит глупости, – говорил Степанов задумчиво. – Живет у вас Керенский, Струве, тысячи других наших эмигрантов – и пусть себе живут. Но когда вы поддерживаете НТС, то вы поддерживаете фашизм: они шли с Гитлером во время войны и сжигали в печах детей.
– Почему вы думаете, что мы их поддерживаем?
– Откуда на шхуне появились три ваших паренька в штатском?
– Вы думаете, они – наши?
– Уж не наши, во всяком случае.
Эд рассмеялся.
– Только не думайте, – сказал он, – что если я ругаю моего президента, то, значит, я выступаю за вас. Ругать тех, кто неверно правит твоей родиной, совсем не значит желать ей зла. Часто – наоборот.
– Вы ругали своего президента?
– Буду. Когда вернусь.
– В какой газете? Я посмотрю.
Эд назвал газету, от которой он приехал.
– Между прочим, который час? – спросил он. – В потасовке я потерял часы.
– Что ж после потасовки не поискали?
– Я щупал ногой под столом. Там не было.
– Богатая вы нация, – сказал Степанов, – можно было и руками пощупать. А времени сейчас половина третьего.
– Ого! – присвистнул Эд. – Жена в гостинице лезет на стену.
– Всякий порядочный мужчина должен немного бояться жены, – сказал Степанов, – жену не боится только прощелыга или гений.
– Не всякий гений, – добавил Эд, – а только тот, который вступил в брак уже состоявшимся гением.
– Это вы к тому, что нет пророка в своем отечестве?
Эд поднял палец, остановился и записал что-то в книжечку: каждый человек строит себе баррикаду на тех мудростях, которые утверждают его в своих же глазах.
23.20
Эд спросил Билла, когда они вышли из штурманской прокуренной комнаты:
– Ты куда? К туземной женщине?
– Не знаю, командир, – ответил Билл, смутившись, – сначала я хочу посмотреть на белых женщин.
– Где ты их тут увидишь?
– Сегодня должны прилететь какие-то благотворительные журналистки из дома. Они путешествуют по Азии и должны завернуть сюда из Бангкока.
– Все наши журналистки забыли, когда у них кончилась зрелость…
– Что? – переспросил радист. – Что они забыли?
Эд снова засмеялся и сказал:
– Иди к черту, старик, ты невозможен.
– А
