не только самые разные субкультуры, что можно наблюдать и в любом другом современном государстве. Для нее характерны также и поразительные поколенческие расхождения. В упомянутом выше опросе Левады респондентам разрешалось назвать в качестве величайшего государственного деятеля своей страны только одного человека. Понятно, что те, кто выбрал Сталина, и те, кто выбрал Горбачева, принадлежали к очень разным субкультурам, учитывая пропасть, разделяющую ценности и политические решения этих двух персонажей. В этом опросе Горбачев занимал шестое место с 7 % голосов. Однако налицо были существенные различия в возрасте и образовании голосовавших. Сталин пользовался самой большой поддержкой в возрастном диапазоне от пятидесяти пяти лет и выше и самой маленькой в возрастном диапазоне от восемнадцати до двадцати четырех. Среди трех образовательных уровней (высшее, среднее или «ниже среднего» образование) Сталин пользовался наименьшей поддержкой среди людей с высшим образованием. С Горбачевым все обстояло наоборот и в плане образовательного уровня, и в плане возраста респондентов. Величайшим государственным деятелем его посчитали 14 % респондентов с высшим образованием, причем точно такой же процент опрошенных в этом сегменте отдал свои голоса Сталину[174]. Расхождения в зависимости от возраста показал и опрос 2005 года на тему отношения россиян к дореформенному советскому строю. 48 % респондентов согласились с тем, что «было бы лучше, если бы страна оставалась такой, как до 1985 года», то есть до момента прихода к власти Горбачева. Однако при том, что с этим были согласны 66 % опрошенных в возрасте от пятидесяти пяти лет, в группе людей от восемнадцати до двадцати четырех лет, ответивших так, было всего 24 %[175].
Политические культуры обусловлены исторически, однако не следует недооценивать воздействие событий, через которые пришлось пройти людям. Разумеется, на интерпретацию этого опыта часто влияют ценности и взгляды, усвоенные в детстве и юности. Исследования на тему формирования политического мировоззрения в устоявшихся демократиях показали, что пристрастия родителей «оказывают значительное воздействие на поток политической информации, льющейся на отпрыска»[176]. То же, несомненно, верно и для обществ, живущих в условиях авторитарного режима. Так, общение в семье служило убедительным противовесом государственной образовательной системе и официальным СМИ в странах, которым коммунистические режимы были навязаны извне. В случае Польши влияние родителей (и связанное с этим влияние католической церкви) было намного сильнее влияния партийного государства, которое так и не смогло перешагнуть через преграду своей легитимности – факт того, что оно было, в сущности, навязано силой советских штыков. По сравнению с русскими поляки в значительно меньшей степени были склонны считать, что сильный светский руководитель отвечает их интересам, а уж молитвам – и подавно[177].
Психологический
Sears and Levy, ibid., p.77.
В опросах на тему «самых выдающихся людей всех времен и народов», проводившихся среди россиян каждые пять лет, чаще других упоминался самодержец-модернизатор царь Петр I. См.:
