которые были высокоценны, досягаемы для немногих, движимых не преодолимой родительской страстью из-за своих непутёвых чад, не проходивших по цензу компаньонов, зафиксированному в уставе Русского дома и применяемому Олегом без этой химеры – совести. Полировка его стола, золото и малахит антиквариата своим блеском уже успокоили тревогу директора: «Фельдшер был пьян, а блоки памяти уже переформатированы… Или нет?»
Отвалившись на спинку и упав головой на грудь, уже через личный интерфейс Косенко наблюдал за помещениями интерната и беседами членов комиссии с преподавателями, и учениками. В аналитических срезах не останавливавшегося даже на мгновение глиипа он непрерывно видел анализ разворачивавшейся ситуации, транслируемой в реальном времени. В его уме в ядовитый клубок смешивались данные анализа глиипа, ужасающие предположения о вскрытии компаньонами нецелевых переводов, вывода материальных ценностей, оборудования, о возможной доступности для исследовательско-финансового усилия проверяющих данных о нём, зафиксированных в протоколах сделок. Он успокоил себя тем, что всё было на грани закона, кроме случая с Матвеем Квачковым, но и тот случай уже формально недоказуем по закону.
– Директор, к вам компаньон, – сообщила по связи Изольда.
– Компаньон? – Косенко скривился, выпрямился, ещё раз прикоснулся к антиквариату на столе для уверенности, без надобности поправил малахит письменного прибора параллельно линии стола, поёрзал в своём мягком кресле, в зеркале отметил выправку, чтобы польстить вкусам этих бывших военных, и застыл, увидев сверкающие огоньки на драгоценных камнях своих перстней. Но стаскивать было поздно: дверь открывалась, пропуская попечителя интерната.
Ответственный за регион компаньон, который являлся и попечителем интерната, холодно и официально поздоровался с директором. Из всех своих обязанностей, которые ему нравились, чего уж скрывать, только одна вызывала дрожь до мозга костей у Косенко, и он её ненавидел всем своим сердцем – это отчётность попечителю компаньонов, обеспечивавших интернат всем необходимым для учащихся и содержавших здание.
Жёсткий взгляд попечителя пронизывал, и казалось, он видел всё скрытое в уме Косенко.
– Компаньон-попечитель! – поприветствовал того сразу Косенко. – Как я рад, что вы посетили наш интернат. Надеюсь, вы довольны нашим последним выпуском, пополнившим кооператив на Земле, промышленность и науку – на Лунной базе!
– Верно, директор! – От холода Арктики в голосе попечителя для Косенко, заметно внешне отчётливо, видимо, если бы таковой был, посторонний наблюдатель – «не дай Бог!» – подумал Олег и всё-таки непроизвольно дёрнулся всем телом. – Должен вам сообщить, что все выпускники были нами проверены и вопросы возникли по одному, но по нему нет записи в блоке вашего медицинского центра, хотя по протоколу, он проходил положенную процедуру, но в неположенном
