день первая вахта была отпущена на берег. Собрался ехать и Лучкин с Максимкой.
– А ты смотри, Лучкин, не пропей Максимки-то! – смеясь, заметил Егорыч.
Это замечание, видимо, очень кольнуло Лучкина, и он ответил:
– Может, из-за Максимки я и вовсе тверезый вернусь!
Хотя Лучкин и вернулся с берега мертвецки пьяным, но, к общему удивлению, в полном одеянии. Как потом оказалось, случилось это благодаря Максимке, так как он, заметив, что его друг чересчур пьет, немедленно побежал в соседний кабак за русскими матросами, и они унесли Лучкина на пристань и положили в шлюпку, где около него безотлучно находился Максимка.
Лучкин едва вязал языком и все повторял:
– Где Максимка? Подайте мне Максимку… Я его, братцы, не пропил, Максимку… Он мне первый друг… Где Максимка?
И когда Максимка подошел к Лучкину, тот тотчас же успокоился и скоро заснул.
Через неделю «Забияка» ушел с мыса Доброй Надежды, и вскоре после выхода Максимка был не без торжественности окрещен и вторично назван Максимкой. Фамилию ему дали по имени клипера – Забиякин.
Через три года Максимка вернулся на «Забияке» в Кронштадт четырнадцатилетним подростком, умевшим отлично читать и писать по-русски благодаря мичману Петеньке, который занимался с ним.
Капитан позаботился о нем и определил его в школу фельдшерских учеников, а вышедший в отставку Лучкин остался в Кронштадте, чтобы быть около своего любимца, которому он отдал всю привязанность своего сердца и ради которого уже теперь не пропивал вещей, а пил «с рассудком».
Пожар на корабле
Из сборника «Среди моряков»
Посвящается Тоне Альмединген
1
Давно, когда еще не было паровых судов, а были только парусные, в один из декабрьских дней, русский военный транспорт37 «Диана», направлявшийся с разным грузом из Кронштадта в Камчатку и порты Охотского моря, – покачивался на тихой зыби Атлантического океана в штилевой полосе38 у экватора.
«Диана», недурно ходившая даже при легком ветерке, теперь, словно парализованная, не двигалась и походила на гигантскую птицу с опущенными беспомощно крыльями. Белые паруса, точно тряпки, повисли на трех высоких матчах транспорта и хлопались о них при мерном покачивании судна, словно говоря о своей беспомощности. Печально висела и кормовой флаг, и вымпел39.
Солнце, ослепительное и жгучее, в виде большого раскаленного золотистого шара, стояло в голубой выси безоблачного неба, и отвесные его лучи накаливали неподвижный воздух, заливая блеском и этот заштилевший, словно дремлющий, океан, и далекую золотистую мглу горизонта, и палубу транспорта, которые казался какой-то несчастной сиротинкой среди безбрежной водяной пустыни, отливавшей бирюзой.
Ни одного паруса не белеет на горизонте. Ни одного живого существа не видно вокруг.
Порой
Судно, предназначенное исключительно для перевозки грузов.
По обе стороны экватора находятся полосы большей или меньшей ширины, где никогда не бывает ветра, поэтому они называются штилевыми.
Вымпел – узкий длинный флаг, раздвоенный на конце.
