поймал себя на том, что дыхание у него нарушилось. Ему вдруг захотелось сказать что-то нежное, успокаивающее, но в густой бирюзе ее глаз он увидел немую мольбу: «Молчи, не надо никаких слов…»
Тереза покачнулась. Жаркий, пахнущий молоком аромат дыхания лизнул де Уэльву. В голове всё поплыло, сплошное золотистое пятно и две карминовые полоски губ… Его ладонь заполнила грудь – непонятная, тугая, прекрасная. Тысячи крохотных стрел блаженства протыкали до дрожи, сводили с ума…
Ее пальцы запутались в его волосах. Шляпа упала рядом. Душа была распахнута для любимого открыто и чисто, как лепестки весеннего цветка.
– Убери, – шепнула Тереза, – она мешает тебе и мне.
И, не дожидаясь ответа, сама отстегнула шпагу.
У майора слабо мелькнула мысль о возможной опас-ности, но он похоронил ее под волнами чувств и же-ланий.
* * *
Их ложе из цветов и трав окружали зеленые стены зарослей, крышу алькова заменяло синее небо, в котором купались, звенели быстрые птицы.
– Погоди, я помогу тебе, – пальцы Терезы быстро расстегивали камзол, снимали ремень портупеи…
Майор стянул врезавшуюся под мышки сорочку, высоко вздохнул. Ботфорты слетели на землю.
– Я сейчас, – улыбнулась она, встала и, не говоря ни слова, принялась раздеваться.
Тереза расшнуровала корсет, сбросила его, следом упала юбка, приглушенно щелкнула застежка пояса…
Диего потерял самого себя. Казалось, остались только глаза, живые, что ртуть. Они неотрывно смотрели и запоминали Терезу, запоминали навсегда. Он издали любовался ее ягодицами, прямой спиной и длинными сильными ногами – Тереза спустилась к звенящему в овраге ключу. Через какое-то время она вышла из темной листвы, чуть покачивая бедрами.
Девушка подошла к нему, присела на корточки, слегка откинув голову:
– Любимый, – в тишине знойного полдня голос ее прозвучал мелодично и, как показалась де Уэльве, влажно. Он протянул руки. Ладони их дотронулись друг до друга, пальцы сплелись. Диего ощутил непредвиденную силу в обманчивой легкости ее рук.
– Ты любишь меня?.. – губы Терезы прижались к его виску.– Я тоже.
«Господи, благодарю Тебя, я с ним…» – слезы блеснули в глазах девушки.
– Я хочу, я хочу… чтобы тебе было приятно. Слышишь? – она сильнее прижалась.– Только не говори ничего… и не думай… Знай, я люблю тебя.
Он снова ощутил свежее дыхание Терезы. Обнаженное тело плавно подалось вперед. Круглые груди коснулись его лица стянувшимися кофейными сосками, упругую прохладу которых ощутили губы. Чуть выше левой ключицы лазоревыми ниточками бежали две жилки, ныряя в кремовую смуглость плеча.
Де Уэльве вновь отчаянно захотелось сказать что-то особенное, но язык безмолвствовал. Майор ласково целовал ее шею.
Пальцы Терезы скользили по его лбу, щекам, зарывались в волосы, не находили места и вновь
