был, я включила кофеварку… Он еще руки долго мыл – где-то весь в земле перемазался…
Они так же боком протиснулись между витрин с фотографиями, стоящих в коридоре, и вышли на улицу.
– И что теперь? – недовольно спросила Светлана. – Поедем навестить ещё одну вашу знакомую?
– Потом, – ответил профессор. – Вначале – к развалинам старой мельницы. Дорога туда плохая, зато короткая.
– Зачем? – удивилась Светлана. – И почему вы ничего не спросили про таблицу из странных знаков?
– Зачем же спрашивать, если всё на виду, – ответил Андрей Петрович. – Вы не заметили фотоснимок каменной плиты с развалин мельницы? В коридоре, пришпиленный к стенду, под стеклом? Понимаю, было темно. Но знаки из дневника Пифагора на нём всё же были видны. К тому же я связал слово из дневника «очистить» с долгим мытьём рук Пифагором… Так что поехали к мельнице – посмотрим, что он там очистил.
К мельнице вела обычная грунтовая дорога с глубокими колеями. Маленькая машина Светланы с трудом преодолела последние десятки метров.
Плотина преграждала путь в низину водам рукотворного озера, нависшего на обрыве уступа. Вниз с шумом устремлялся ручей. Мельница, кстати сказать, больше напоминала маленькую гидроэлектростанцию, давно заброшенную и заваленную мусором. Местность вокруг активно застраивалась. Дома подходили уже к берегу озера.
А на бровке плотины, со стороны озера лежали две бетонные плиты. На одной были выдолблены какие-то рисунки, на другой – цифры и буквы.
– Вроде карта… или человеческие фигуры, – вглядевшись, сказала Светлана. – А здесь – шифр из дневника… Рядом рисунок какой-то… Профессор, вы гений!
– Вообще-то я ещё не прочёл этот шифр, – возразил Манцев. – Давайте-ка сами его перерисуем.
Он нарисовал сетку из квадратов и аккуратно перенёс в неё знаки, изображенные на камне.
– Шифр, если это действительно шифр, состоит из цифр, латинских и русских букв, – задумчиво произнес Манцев. – Но, как видите, Пифагор даже не стал очищать надпись до конца – ему сразу стал понятен её смысл.
Вероятно, тот, кто её оставил, составил очень простое послание, легко читаемое теми, кто знает, о чём речь, остальными же принимаемое просто за запись из серии «Киса и Ося здесь были»… Как «пляшущие человечки» у Конан-Дойля, которых все считали детскими рисунками.
Благодаря яркому солнцу надпись была хорошо видна, и Светлана сделала несколько снимков.
– Но ведь это вполне современная работа, – сказала она.
– Да, примерно середина двадцатого века, – согласился профессор. – Вот только рассказывает она о давних событиях. Иначе бы Пифагор ею не интересовался.
– Так что же здесь написано? – требовательно спросила Светлана.
– Понятия не имею, – пожал плечами Андрей. – Впрочем, у нас остались ещё две подсказки: Копорье и Делагарди. Так что едем в крепость.
Задание
