работает – не ест. И не пьёт. Да. Кстати. Может, с дороги чаю хотите? Вы, девушка, любите «Принцессу Канди»?
– Не люблю, но буду, – ответила Светлана, неожиданно процитировав Москвину.
Губин прямо в скафандре – даже шлем надел – встал под летний душ, где вода нагревалась солнцем в кубовом баке на высоте человеческого роста, и смыл с себя ядовитый сок борщевика. Затем все втроём пошли по аллее назад, к дому Губина у шоссе.
Хозяин накрыл гостям стол на веранде, где по-летнему были сняты рамы.
Ветер колыхал тюлевые занавески, отгоняя мух и комаров. К чаю были предложены пряники, домашний хлеб с домашним же маслом, мёд и засахарившееся варенье из райских яблочек.
Пока накрывали на стол, пока кипятили воду в электрическом самоваре, пока заваривали чай – в пакетиках, прямо в чашках – Губин успел рассказать, что недавно, пока поля ещё не заросли высокими травами, сходил к валуну «Русич», что у Ломахи, на краю Ижорского плато, лечил там спину – потянул её, два дня разогнуться не мог, а как смог – сразу к валуну поехал, на нём полежал, и всё как рукой сняло…
Профессор Манцев в свою очередь рассказал Губину о пропаже Пифагора.
Солнце клонилось к закату и начинало припекать сильнее. На синем небе не было ни облачка. Ветер доносил запахи цветущих лип и свежих яблок. У веранды летали ласточки – кормили птенцов, уже оперившихся для вылета. Гнездо было как раз под карнизом веранды.
– А я видел его, – неожиданно произнёс Губин. – Прошёл мимо, кивнул, не остановился – спешил куда-то… Впрочем, понятно куда – в крепость…
– Дату не помните?
– Вот чего нет, того нет… В начале июня дело было. Днём, к полудню. В крепость никого не пускают, ну да Саша ходы знал…
– Так он всё же нашёл подземный ход? – удивился Манцев.
– И не один, как говорил… А вот колдовскую книгу не нашёл.
– Что это за книга? Второй раз слышу, – вступила в беседу Светлана.
– Я про неё тысячу второй раз слышу, – сказал Губин. – Колдовская книга Делагарди.
– Которого из них?
– Понтуса, – пояснил Губин. – Впрочем, вам лучше об этом с Лидией Сергеевной поговорить.
– Хранительница фондов в Выборгском замке, – ответил на вопросительный взгляд Светланы профессор. – Спец по эпохе Делагарди, то есть по концу шестнадцатого – началу семнадцатого веков.
На веранде было хорошо. Уходить не хотелось. Антрацитовой полоской промелькнул в траве уж. С запада потянуло свежим ветром. Тени удлинились.
– Великий шведский полководец, уроженец Лангедока, Понтий Делагарди, по общему мнению, знался с нечистой силой, – начал рассказывать Губин. – Сам злобный перкеле, дьявол по-фински, водил с ним дружбу. Как холодный северный ветер, проносились войска Делагарди по всей Ингрии. Не останавливали их ни горы, ни болота, ни реки, ни леса. Одним своим видом брали они самые неприступные крепости и города. Вражеские войска при
