что притаилась на горизонте, как некий огромный каменный сфинкс, темный и непостижимый. Это и был мыс Агульяс, или Игольный мыс, – самая южная оконечность Африканского континента.
– Африка!
Один только звук этого мистического названия, сорвавшегося с губ Хэла, заставил побежать по его коже мурашки, шевельнуться густые темные волосы на затылке.
– Африка…
Не занесенная на карты земля драконов и прочих тварей, пожиравших человеческую плоть, мир темнокожих дикарей, которые тоже питались людьми и носили их кости вместо украшений…
– Африка…
Край золота и слоновой кости, рабов и прочих драгоценностей, ожидавших человека достаточно дерзкого, чтобы захватить их и, возможно, погибнуть при этих усилиях. Хэл ощущал страх, но одновременно был зачарован звуком этого слова и теми обещаниями, которые оно в себе таило, его угрозой и вызовом…
Долгие часы он провел над морскими картами в каюте отца, в то время как должен был заучивать наизусть астрономические таблицы или склонять латинские глаголы. Он изучал огромные ландшафты, заполненные изображениями слонов и львов, а также разных чудовищ; он прослеживал очертания Лунных гор, озер и могучих рек, рассматривал разные места, обозначенные названиями вроде «Койкхои», «Камбеду», «Софала» или «Королевство Престера Джона».
Но Хэл знал от отца, что на самом деле ни один цивилизованный человек не забирался в эти пугающие глубины, и не впервые задавался вопросом, каково это – оказаться первым исследователем. В особенности его интересовал Престер Джон. Этот легендарный правитель обширной и могучей христианской империи в глубине Африканского континента сотни лет служил в Европе источником мифов. Был ли это один человек или целая императорская династия? Хэла снедало любопытство.
Мечтания Хэла прервали звуки выкрикиваемых на палубе приказов, которые приглушал ветер. Он почувствовал, как корабль сменил курс. Посмотрев вниз, Хэд понял, что его отец намерен перехватить «Чайку Мори». Корабли, шедшие под одними лишь верхними парусами, теперь сближались, и оба двигались на запад, к мысу Доброй Надежды и Атлантике. Суда шли вяло – они слишком много времени провели в этих теплых южных водах, и древесина их корпусов была заражена червями торедо. Здесь ни один корабль не мог выдержать долго. Жуткие черви-древоеды вырастали толщиной в палец мужчины, а длиной – в его руку, и они так проедали обшивку, что она становилась похожей на пчелиные соты.
Хэл, даже сидя на мачте, мог слышать, как на обоих кораблях работают насосы, освобождая трюмы от воды. Эти звуки не умолкали никогда: они походили на биение некоего сердца, державшего корабли на плаву.
И это было еще одной причиной, чтобы найти голландцев: корабли требовалось заменить. «Леди Эдвину» прогрызали прямо у них под ногами.
Когда два корабля сблизились на расстояние выстрела, команды высыпали на палубы и выстроились
