Раворов, терял свою яростную энергию, проливаясь в прорехи листвы косыми столбами, в которых кружилась мошкара.
Ее волнение достигло апогея.
Сейчас… Сейчас я увижу его.
Пальцы дрожали, с трудом удерживая руль.
Машина сбросила скорость и теперь медленно катилась среди искрящихся, перекрещивающихся световых лучей, а впереди так же медленно вырастал опрятный двухэтажный домик под черепичной крышей, перед которым раскинулся благоухающий парк: влажно отблескивали зеркальной поверхностью многочисленные пруды, деревья и кустарники, представляющие флору разных планет, сочетались в немыслимых для естественных условий комбинациях, и после унылого однообразия раскаленных барханов пустыни все это казалось особенно удивительным, привлекательным, ласкающим взгляд, обещающим покой и прохладу.
На краю парка особняком стоял небольшой храм, ступени, ведущие к входу, были припорошены песком. Строение резко диссонировало с пейзажем оазиса – развернутое к пустыне, оно возвышалось над барханами, будто немой величественный страж, хранящий незыблемость границ между мертвыми песками и буйством зелени.
Нет, он не изменился. Такие люди не меняются с годами.
«Гранд-Элиот» обогнул бассейн и остановился подле дома.
Она не сразу решилась выйти и некоторое время сидела, тщетно вглядываясь в прохладный сумрак террасы.
Ну, где же ты?
Два пустых кресла, низкий столик, на котором стояла ваза с фруктами, оставленный на краю столешницы ноутбук – все говорило о том, что хозяин где-то здесь, рядом, но почему он…
Почему проявляет осторожность?
Она вдруг улыбнулась. А как ты хотела? Ведь он наверняка заметил дорогу, проложенную через пески. Но чего ему опасаться?
С тихим шелестом водительская дверь «Гранд-Элиота» скользнула вверх и в сторону.
Она покинула прохладный салон машины и остановилась, оглядываясь вокруг.
Мир застыл.
Исчез ветер, не шевелилась листва, даже мошкара, до этого беззаботно роившаяся в ласковых столбах света, вдруг остановилась, словно кто-то незримый выключил голографическую проекцию.
Она медленно обернулась к террасе, понимая, что он увидел и узнал ее.
Господи…
Сердце оборвалось, ухнуло в бездну, дыхание перехватило, когда она увидела его, стоявшего всего в десятке метров, на ступенях террасы.
Миг потрясенного узнавания…
Она смотрела на него, понимая, что до боли помнит каждый лучик морщинок, разбегающихся от уголков глаз, его взгляд, в котором читалось немое потрясение, как и прежде, таил в себе глубокие, затаенные, не высказанные вслух мысли, – это был он, немного, совсем чуть-чуть помолодевший, но не утративший ни одной из черт того образа, что так долго и бережно хранила она в своей душе.
Тишина лопнула.
Обжигающий нервы шепот обдал ее горячей волной…
– Шейла?!
