с мамой.
– О чем? – не понял я.
– Ну про ворону.
Сердце в груди рванулось и болезненно застучало в ребра.
– Спи, – произнес я с усилием.
– Нет, ты скажи, это правда? Ты ведь не сказку придумал, да? Все так и было?
– Наверное, да. Но иногда, Макс, очень трудно понять, как все есть на самом деле. Честно.
– Это вы, взрослые, все запутываете. – Макс снова улегся и подтянул одеяло до подбородка. – А так все просто. Если на самом деле ты встречал колдуна, потом убил его во сне, а он умер по-настоящему, значит, так и было. Ты мог бы все выдумать, от начала и до конца. Но тогда бы не было игрушечной вороны. А она вон.
Он показал на полку, где среди ярких книжек и дисков с фильмами сидела серая ворона с тяжелым пластмассовым клювом и хитрыми глазами. Осенью Макс заболел и почему-то начал выклянчивать эту игрушку. Наверное потому, что я держал ее у себя в кабинете, и в его понимании она была моей собственностью. Мало что из моих вещей Макс мог присвоить себе в силу возраста, а вот игрушку мог. И присвоил.
Я тогда поделился с Катькой сомнениями, мол, стоит ли отдавать ребенку вещь, полученную в подарок от врага? Бойтесь данайцев, дары приносящих… Но Катька попросту сказала: «Забей». На этом инцидент, казалось, был исчерпан. Но вот ведь как реальность иногда играет с людьми, подтягивая старые хвосты!
– Я мог игрушку в магазине купить, – пожал я плечами.
– Но ведь не покупал, – сощурился Макс. – Зачем взрослому дядьке ворона? А я знаю, зачем колдун тебе ее подарил.
– Я тоже знаю, – вздохнул я.
– Ну?
– Хотел показать, что он все равно круче меня. Хоть я его и убил во сне. Я тебе не говорил, но он тоже когда-то был снайпером.
– Колдун?
– Да. В нормальной жизни его звали Кириллом.
– Это я слышал. Но мне колдун больше нравится, так понятнее.
– Может быть. Он иногда меня поддевал, говорил, что настоящий снайпер он, а я – ворона. Вот и оставил подарок.
– Ты глупый, – помотал головой Макс.
– Почему? – растерялся я.
– Он тебе ворону оставил совсем для другого.
– Ну и для чего?
– Чтобы ты не сомневался в том, что все было взаправду. А то взрослые любят делать вид, что ничего не было. Иногда сами верят.
От его слов какая-то неуловимая мысль проскочила у меня в голове. Яркая, как падающая звезда, но такая же мимолетная. Мне не удалось не то что поймать ее, но даже разглядеть. Понятно было только одно – мысль про Кирилла. И почему-то про смерть. Утешало только то, что мысли, в отличие от падающих звезд, иногда возвращаются.
– Ну все, спи, философ, – подмигнул я Максу. – А то не будет завтра никакой стрельбы.
– Но ты скажи, взаправду все было или нет?
– Почему этот вопрос так остро встал в такое неподходящее время? – чуть раздраженно спросил я.
– Потому что мне тоже приснился очень странный сон. И я сразу вспомнил, о чем вы говорили с мамой. Про ворону, про сны и про вашего колдуна.
