а прямо-таки металлическую штуковину. Ну как в фильме «Ангар-18». Мы с корректировщиком возвращались с задания, где прикрывали переход колонны через перевал. Смеркалось. Вдруг в эфир выходит Помпон, наш взводный, и кричит, что в квадрате семь-двадцать висит над дорогой НЛО. Ну мы рванули туда по склону. Пока добежали, собралось уже много народу – местные менты на «уазике» прикатили, Барклай из Приморской группы подогнал БТР с ребятами на броне, еще гражданских остановилось машины три – «Волга» и два «жигуленка». Потом Федя-татарин подъехал на мотоцикле с коляской, но это чуть позже, когда мы уже к дороге спустились.
Глядим, прямо над головами собравшихся висит эдакий металлический диск метров десяти в диаметре. Совершенно беззвучно висит, но слышно, как, обдувая эту штуковину, свистит ветер. Как в проводах. Почему-то меня больше всего тогда поразил именно этот осязаемый, до неприличия реальный звук. Мы подошли совсем близко, так что пришлось задрать голову, чтобы видеть подробности. Хотя подробностей никаких особенных не было – диск гладкий, с чуть синеватым отливом, висит без всяких усилий, без дыма, огня и без намека на какое-нибудь вращение. Только под брюхом сияет мертвенным фиолетовым светом узкая щель в форме кольца. Я тогда сразу понял, что это двигатель. Точнее, движитель. Больше-то не на что было подумать.
Один мент, что помоложе, вытащил из «уазика» радар для замера превышения скорости. Хотел направить на диск, очевидно в плане научного эксперимента, но мент постарше у него радар отобрал.
– Дурак, что ли? – негромко спросил он. – Из него же направленный луч! А если в ответ лазером саданут по машине? Хрен потом отчитаешься, и пешком придется ходить.
На молодого подействовало. Надо кстати сказать, что никто не шумел, не обсуждал случившееся, все попросту стояли, задрав головы, и пялились на эту штуковину. А потом она вдруг бац, и исчезла. Над нами пропала, а метрах в трехстах к югу материализовалась. Не пролетела, это точно, потому что если бы тарелка перемещалась с такой скоростью, она бы так воздух толкнула, что мама не волнуйся. И ударная волна от гиперзвукового перехода была бы та еще. Нет, штуковина просто пропадала в одном месте и тут же появлялась в другом. Шлеп, шлеп, шлеп, такими пунктирными прыжками она добралась до вершины горы, повисела над ней немного, а затем пропала – уже окончательно.
Народ не спеша начал разъезжаться. Мы договорились с Барклаем, что он подкинет нас на броне до отряда. Завелись, поехали. А потом Барклай как хлопнет себя по лбу:
– Вот я тормоз! – говорит.
– Что такое? – спросил я, стараясь перекричать рев мотора.
– Да у меня ведь фотоаппарат! – ответил Барклай. – Прикинь, позавчера чех взлетел на растяжке. Ноги в одну сторону, руки – в другую. А фотик цифровой в кармане целехонек. Не чудо ли? Ну я взял его, ясное дело. Пользуюсь. Жаль, не сняли эту летучую хрень.
– Да ладно… – отмахнулся я.
Почему-то мне действительно было без разницы – останется фотография или нет. А когда добрались до казармы, мне вообще расхотелось рассказывать про эту
