было до того, как он принялся запихивать в меня массу сведений о том, кто такие ольты, чем один от другого отличается и так далее. Я-то знаю, чем они отличаются. Тем, что и сто лет спустя будут, как новенькие. Ни старости, ни болезней. Да что там говорить, как ни пытаюсь на эту тему не думать, всё время огорчаюсь. И не в зависти дело – хотя и не без неё, чего уж там – а просто… как бы это выразить… Ощущение, что всем окружающим крупно повезло, а тебя, как всегда, обделили.
Д. долго и нудно читал наставления – о том, дескать, что в длинной жизни свои минусы. Я этих минусов, скажу откровенно, до сих пор не вижу. А вот плюсов – сколько угодно.
День сегодня почти праздничный, так что ерунда из головы сразу же высыпается. Если подумать, что бы я сейчас делал в Веннелере? Разве что улицы бы мёл. И то вряд ли…
После исполнения заказа в лавку можно особенно не торопиться. Аристократы здешние – народ особый. Им всё равно, извозчик ты или градоправитель, уродливый старик или красавец. Захотят поговорить – им всё едино. По-моему, это очень хорошо. Меня один здешний скульптор пригласил даже на пару-другую обедов. По словам Д., непременно ещё пригласит… – в будущем. Лет через пять-шесть. Куда, в самом деле, торопиться?
Сказать, что я никуда не тороплюсь, нельзя. Во-первых – в лавку. К концу каждого подобного дня заказов накапливается – успевай поворачиваться. Не все они столь деликатны и ответственны (не зря же Буарт посылает к аристократам именно меня), но не могу же я бросить своих товарищей. Только бы суметь отвертеться от совместной пьянки и прогулки по увеселительным заведениям.
Даже не знаю, как мне на глаза попалась та самая табличка. Я не придал ей особого значения. Выставка открыта до четырёх пополудни, а в лавке проторчишь хорошо, если только до девяти. Первое время Д. меня гнал силой на культурные мероприятия, а потом неожиданно перестал. И тут я осознал, что это интересно. Нет, не вру – взял, и понял.
Первый сюрприз ждал, когда я вернулся в лавку. Не пешком, конечно – перекусил на Семи Фонтанах и подъехал. Если в пределах того же района – совсем дёшево, на пару серебряных можно полчаса кататься. Я не говорил, что в Венллене берут не за расстояние, а за время? Ну, значит, теперь сказал.
Дорога выдалась на редкость скучная. Поначалу юноша отчаянно трусил: уехать из родного города легко только на словах. Всё время кажется – все обиды, мрачные взгляды и прочие неприятности – не более, чем способ выказать своё расположение. Стоит выйти за пределы городской стены, и осознаёшь это особенно остро. Город не изгоняет даже тех, кого не любит. Смешивает с грязью, ставит на место… но никогда не вынуждает уйти. Наверное, поэтому Ланенсу было так одиноко и страшно.
Караван двигался неторопливо. Везли они редкостное вино, ткани разные, что-то ещё – сильно не поспрашиваешь. Ланенс поспрашивал бы – но слова скупщика ещё звучали в его ушах, а взгляды, которыми одаривали сопровождающие, и так не отличались излишней приязнью. Это понятно. Им деньги приходится зарабатывать, рискуя собственной головой, а ему, молодому бездельнику, всего-то
