несколько шагов взад-вперед, осматривая стены, пока это дело ему не надоело, и тогда он снова подошел к Проскурцу:
— Э-э… Простите, Виталий Федорович. Давайте сделаем так: вы завтра утречком прибудете к нам, в прокуратуру, и там мы все самым подробнейшим образом обсудим. Договорились? А сейчас самое мудрое и благородное — это разбежаться по рабочим местам. У нас работа, у вас полно работы. У всех работа, да? Нехорошо отрывать другу друга от любимых занятий, подчиняясь воле обстоятельств, правда? Будем выше этого. Надеюсь, вы меня правильно понимаете?
— Надеюсь, да, — выдавил из себя Проскурец, направляясь к выходу из этого страшного места.
…И теперь, меряя широкими шагами кабинет, то выглядывая в окно, то оказываясь у двери, Проскурец неоднократно ловил себя на том, что невольно подслушивает, о чем толкуют подчиненные. Он вдруг замер посередине, потому что его мобильник дал о себе знать настойчивой трелью.
Привычным жестом из внутреннего кармана пиджака он извлек черную пластиковую коробочку, нажал кнопку ответа и приложил к уху.
— Да.
— Виталий Федорович? — донесся из трубки женский голос.
— Да, да, я слушаю.
— Это Лена.
— Лена? — Проскурец добрел до стола и уперся в него свободной рукой. — Лена Волкова?
— Да, Виталий Федорович, Лена Волкова. С каких это пор вы перестали узнавать мой голос?
— Ты где?
— В Москве.
— Ты в Москве? Ты точно в Москве?
— Господи, да что с вами такое, Виталий Федорович? Я точно в Москве. Только что из самолета.
— Извини, Лена.
— Где папа? Я не могу до него дозвониться, все номера молчат, будто их отключили. Он что, уехал?
— Понимаешь, Лена… случилось несчастье.
Проскурец говорил как автомат, стараясь сдерживаться.
— Что случилось?
— Я… я даже не знаю, как тебе сказать. Его машина, понимаешь… Она…
— Я ничего не понимаю. Чья машина? О чем вы говорите?
— Его машина… Извини, Лена. Если у тебя есть возможность приехать — приезжай сейчас же.
— Куда?
— К нам в офис. Я тебе все объясню. Адрес помнишь?
— Конечно, помню.
— Тогда приезжай. Я жду.
Проскурец отключил телефон и снова с подозрением посмотрел на закрытую дверь.
На другом конце Лена услышала в трубке легкий щелчок, будто в конце предложения поставили точку. Линия разъединилась.
За окнами такси проносились архитектурные монстры сталинского ампира, которые делали Ленинградское шоссе увеличенной в несколько раз копией Невского проспекта. Лена еще раз набрала номер, но теперь за заунывно длинными гудками ничего не последовало.
— МАИ знаете? — спросила она у водителя.
— Стекляшка,
