что-нибудь особенное заметили?
Ковтун отрицательно покачал головой.
— В туалете, я имею в виду, — не отставал следователь. — Может, парик упал? Может, одежда распахнулась и вы что-нибудь под ней увидели?
— Нет. У нас делают специальные парики, чтобы они не падали. Они прикрепляются к волосам шпильками.
— А руки? Может быть, шрам или перстень? Кольцо? Или татуировка? А? Вспомните, пожалуйста.
Ковтун ненадолго задумался, нахмурил лоб. Потом снова отрицательно покачал головой.
— Нет, руки как руки. Совершенно обычные. Ни татуировок, ни колец я не заметил. Потом, они же все в крови были…
Следователь огорченно засопел:
— Ну а глаза? Нос? Рот? Может, усы были?
— Нет, не было усов. И бороды не было. Глаза темные, кажется. Нос… обычный нос, как у вас… Лицо… тоже вроде обычное… Да понимаете вы, мне было не до разглядывания его лица! Он при мне хотел перерезать горло женщине!
Последние слова Ковтун почти прокричал. Внутри живота, там, где еще не зажила рана от ножа, противно заныло. Услышав его голос, в палату вошла дежурная медсестра.
— Предупреждаю еще раз, — строго обратилась она к следователю, — больному нужен покой. Прошу его не нервировать — это может сказаться на его состоянии. У вас еще пять минут.
— Хорошо, — сказал следователь, когда она закрыла дверь. — Ну а рост? Высокий, маленький? А комплекция? Крупный он или мелкий?
— Среднего роста. Обычный, — сказал Ковтун и отвернулся к стене…
Следователь по особо важным делам Генпрокуратуры Валерий Бородулин уже целую неделю бился над этим делом. Постепенно были допрошены все очевидцы события, но ситуация не прояснилась. За это время Бородулину в голову не пришла ни одна сколько-нибудь ценная мысль, где и как искать преступника.
С одной стороны, свидетелей происшествия было хоть отбавляй: вся съемочная группа наблюдала, как на Симеонова было совершено покушение. Но ни один не мог вспомнить примет преступника — все этот дурацкий грим. Вчера Бородулин целый день разъезжал по Москве, навещая участников массовки, которых набрали в общем-то из случайных людей — чьих-то знакомых, родственников. Никто не был знаком с преступником. Ковтун его тоже не помнил, что и понятно: не до того ему было. Приметы, которые запомнили окружающие, были самые общие — средний рост, среднее телосложение, обычные черты лица. Кто-то запомнил, что внешняя сторона кистей рук у преступника была покрыта темными волосами. Вот, собственно, и все. Оставалась последняя надежда — гримеры на киностудии. Уж они-то должны были видеть его без грима.
Конечно, перво-наперво Бородулин попытался выяснить, знал ли хоть кто-нибудь на съемочной площадке преступника. Из того, что следователю удалось разузнать, вырисовывалась странная картина. Все, кто в тот злополучный день участвовал в массовке, расписались в ведомости и получили свой гонорар. К
