попали в большую спальню. На обширной кровати под красным бархатным балдахином возлежал Симеонов, облаченный в белый шелковый халат, расшитый яркими цветами. Его забинтованная рука покоилась на груди. Увидев следователя, он попытался придать лицу страдальческое выражение, что, впрочем, удалось не вполне.
— Здравствуйте! Проходите, — сказал он надрывно, указывая здоровой рукой на мягкое кресло рядом с кроватью.
Бородулин поздоровался и сел. Интерьер спальни вызывал в памяти воспоминания об антикварном магазине. У следователя в глазах зарябило от обилия золота, мебели с гнутыми резными ножками, ярких атласных драпировок и пестрых ковров. На стенах висели картины, изображавшие пасторальные сцены, на одной из них Бородулин узнал самого Симеонова в качестве пастушка и Разину в костюме пейзанки.
— Сафонов, — гордо произнес Симеонов, проследив направление взгляда следователя.
— Что? — не понял Бородулин.
— Александрос Сафонов. Художник знаменитый. Это подарок нам ко дню свадьбы. Правда хорошо?
Бородулин неуверенно кивнул:
— Неплохо. Очень похоже.
— Мастер, — со значением произнес Симеонов.
Бородулин отвел глаза от картины, сделал серьезное лицо и по-деловому спросил:
— Как ваша рука?
Симеонов страдальчески поднял брови и потрогал плечо:
— Болит… Но врачи обещают, что скоро заживет.
— Будем надеяться… Я хотел задать вам несколько вопросов.
— Да, конечно…
— Итак, Элем…
— Можно просто по имени.
— Хорошо. Элем, вы запомнили лицо нападающего?
Симеонов задумался и после некоторого колебания отрицательно покачал головой:
— Нет. Понимаете, в этот момент прямо мне в лицо светил софит. Так что разглядеть лицо не было никакой возможности.
— Жаль… Это бы упростило нашу задачу. Значит, вы не сможете его опознать?
— Пожалуй, нет. Хотя… Возможно, если вы его поймаете… Ну или хотя бы покажете фотографию…
Бородулин развел руками:
— К сожалению, фотографией мы пока не располагаем. Но чтобы его поймать, нужно знать, как он выглядит. А узнать, как он выглядит, можно только поймав… Замкнутый круг получается… Никто из множества присутствующих на площадке не запомнил его лица. И даже режиссер, который видел его ближе всех.
— Да, — сочувствующе покачал головой Симеонов, — я вас очень хорошо понимаю. Задача, конечно, не из легких. Но и вы меня должны понять. Даже если бы он оказался в поле моего зрения, ежедневно мне приходится встречаться с таким огромным количеством людей, что выделить кого-то просто нереально. К тому же видел я его только мельком. Он ведь напал из-за спины. А потом, после удара, мне было не до него…
Бородулин
