холодом, и он, опустив серую «открытку» на колени, застегнул верхний крючок шинели и поднял воротник, хотя ни снега, ни ветра не было и день обещал быть солнечным.
«Роберт погиб, – думал он и ощущал настоящую физическую дрожь. – Бедная Клара…»
Взгляд его остановился на костре, огонь в котором поддерживался стариком уже многие годы.
«Вечный огонь, – думал Банов. – Вечный огонь, как память по Роберту…»
– Ну, что там пишут? – раздался голос Кремлевского Мечтателя. – Что-то интересненькое?
Банов обернулся к старику. В глазах бывшего директора школы блестели слезы.
Кремлевский Мечтатель заметил состояние своего секретаря и, приподнявшись, протянул свою короткую ручку и взял только что прочитанное письмо Клары.
Пододвинулся к костру и беззвучно зашевелил губами, читая строчки письма.
Банов безучастным взглядом следил за стариком.
Лицо Кремлевского Мечтателя сначала светилось живым интересом, но постепенно интерес этот потух и сменился озабоченностью. Прочитал он и серое извещение о смерти Роберта.
– Да-а… – протянул он. – Надо же… в тяжелые минуты читает мои работы… Надо ей обязательно написать, обязательно и сейчас же!
Банов вздохнул, положил себе на колени доску для писем, достал бумагу и карандаш и приготовился писать ответ Кларе.
– Нет, Василь Васильевич, я на это письмо сам отвечу! – твердо заявил старик. – Дайте-ка мне все это! – И он показал пальцем на приготовленные к работе письменные принадлежности.
Никогда еще Банов не видел, чтобы старик так долго и старательно что-нибудь делал.
Исписав страницу своим бисерным почерком, Эква-Пырись перечитал ее и, недовольно мотнув головой, скомкал бумагу и бросил в костер. Снова написал. Остался вроде бы доволен и все писал и писал дальше, пока не пришел солдат Вася с трехэтажным обеденным судком. Только тогда поставил старик точку в письме, расписался размашисто и самолично адрес Клары надписал на конверте. Заклеил конверт и бережно положил вместе с письменной доской на снег.
Обедали молча.
Солдат все пытался разговорить Кремлевского Мечтателя. Расспрашивал об эмиграции, о жизни за границей. Но старик отмахивался, отделываясь короткими, словно выстрелы, словами, ничего не объяснявшими и не отвечавшими на поставленные солдатом вопросы.
В конце концов солдат замолчал и так просидел, пока не был обед закончен, а кисель допит.
– Голубчик! – сказал тогда солдату Кремлевский Мечтатель. – У меня к тебе очень важная просьба есть…
Вася, удрученный неполучившимся разговором, мгновенно ожил.
– Помнишь, я тебе про конспирацию рассказывал?
– Так точно!
– Хорошо помнишь?
– Да.
– Хочу тебе поручить одно письмо доставить наверх и отправить его через любой почтовый ящик. Но так, чтобы
