style="font-size:15px;"> Когда дверки открылись, Филолет Степанович сделал
широкий прыжок и мгновенно оказался в салоне транспорта.
Дверки закрылись, автобус тронулся. Сдавленный воздух,
пропитанный мириадой скромных запахов, ударил в ноздри и на
втором вздохе сделался невесомым и привычным. Вальяжно
колыхающиеся ремни на поручнях не предвещали беды, как вдруг
послышался грубый монотонный голос женщины-контролера:
– Передаем за проезд! – голос, суровые колебания которого,
словно топором рубили застойные толщи воздушных молекул в
сдавленной атмосфере транспорта, и Гомозов открыл свою сумку и
принялся нервно в ней швырять, отыскивая кошель, в котором
лежал проездной.
Но вот незадача – кошелька не находилось! Неужели оставил
на работе? Вот ещё! Не может быть! Исключено! Так, так… Ходил
на обед, а после? Я все же ходил на обед, – думал он. – А после?
После – положил кошелек в ящик? Да, да, так и было. Положил
кошелек в ящик. Возможно, по какой-то глупой привычке положил
кошелек в ящик!
– За проезд передаем! – не давал сосредоточиться
требовательный неженоподобный контральто. – Мужчина, это я
вам! Вам говорю! – кондуктор кивнула округлостью подбородка в
сторону Филолета Степановича.
Выходит, забыл! Забыл! Забыл в ящике! Наконец-то сложилась
цепочка мыслей в голове Гомозова, при этом выражение лица его
приняло умалишенный, растроганный вид. Его нет, кошелька нет!
И проездного – тоже нет!!!
– Я не могу оплатить вам проезд, – сказал Филолет
Степанович спокойно и чуть сентиментально, уставившись в
назойливо смотрящие на него глаза кондуктора.
Женщина от такой неслыханной наглости в секунду
покраснела. Ее охватило отчаянное негодование:
– Как это не можете оплатить?! – воскликнула она, и на
момент в салоне возникла возмущенная пауза, многозначительнее и
страшнее всяких слов.
Сердце Гомозова екнуло и упало в пятки, а глазам вдруг
начало мерещиться, что контролер в момент выросла над ним. Она
огромная, смотрела свысока, поползла вширь, и испуганному
происходящими метаморфозами Филолету Степановичу
почудилось, что сейчас эта необъятная масса приблизится, вберет
его в себя, заглотит и утаит навеки в своих малоподвижных телесах.
Но его воображение вовремя пресеклось, пресеклось от шквала
звуков, нещадной атакой хлынувших, в ушную раковину: – Не
можете оплатить, и что я должна делать?! А?! – женщина начинала
принимать свой обычный облик, точно сдувалась. –
