что сможет несколько лет, до Катастрофы, покрасоваться, покичиться перед окружающими родными и коллегами: вот, смотрите! Я – выпустил книгу!..
Удовлетворённое тщеславие, это…
Цена предательства?
Принципиальная разница
Повесть
– Миранда!
Она почему-то не остановилась.
И только догнав её и положив руку на плечо, он понял, что обознался – это не она.
Конечно, обознаться ничего не стоило: та же короткая стрижка, целеустремлённо-деловая быстрая походка, гордая осанка с откинутой назад головкой на длинной шее… Автомат через плечо, и защитная униформа, превращающая любую, даже такую, как у Миранды, фигуру, в бесформенный мешок.
И то же сосредоточенно-хмурое выражение глаз, когда девушка повернулась:
– Вы обознались… Техник.
Нет, лицо Миранды всё же отличалось от лица этой – её он, похоже, никогда раньше не видел. Так же как и она его: отсюда и пренебрежение, которое сразу появилось в глазах, когда она увидела нашивки технической службы на рукаве его комбеза…
– Простите. – опустив руку, Мэлт остановился. Девушка продолжила быстрый молчаливый ход, почти бег, по тёмному коридору – скоро стук каблуков ее сапог затихнет, затеряется в бетонированных стенах, превратившись в лишь в один из привычных вечных шумов на пределе слышимости, что всегда стояли в Катакомбах…
А пока тусклые лампы дежурного освещения, горящие через одну, мертвенно-серо отблёскивали в её пепельно-русых волосах. А ведь Мэлт знал, что когда они отмыты, они – солнечно-жёлтые, почти цвета соломы…
Солома. Он уже забыл, как выглядят даже фотографии с полями: там, наверху, никто ничего не сеет уже сотни лет. Потому что негде укрыться от снайперов и миномётов. Так что теперь можно увидеть пшеницу лишь в ангарах, освещённых галогенными лампами с индексом «естественное освещение». А уж насколько оно «естественное»… Да и работают там другие специалисты. Мелиораторы – поливают, дренируют, агротехники – высаживают.
Секция же Мэлта – на десять Уровней ниже этих ангарных полей. Там работа куда более тяжёлая, чисто физическая. Отнимает почти всё время и силы. На складах контейнеров и гидропонных полях Оранжереи не заскучаешь. А сослуживцы ещё и «помогают» презрительно-подозрительными взглядами, и настороженно-нейтральным отношением: словно он – дезертир. Или вообще – вражеский лазутчик…
Да, он единственный из всех работников Технических Служб выделяется кажущимся нормальным телосложением и весом…
Для Армии же он не подошёл из-за эпилепсии.
И, несмотря на довольно часто случавшиеся приступы, он постоянно ловил на себе завистливые взгляды, и кожей затылка чувствовал разговоры вполголоса, которые ведут за его спиной и старики и молодёжь его подразделения: «Вон, молодой, накачанный, а умудрился же так ловко откосить от передовой! Теперь точно доживёт до Утилизации…»
Понять коллег можно: у кого-то с детства
