честно – конечно, было трудно. Работать приходилось по пять-шесть часов каждый день. Мышцы надо держать в тонусе. Гибкость – разрабатывать. Наши солистки вообще пашут, простите – пахали, – как каторжные. Амина на шпагате сидела по два часа – чтоб в прыжке ноги раскрывались как положено – на сто восемьдесят… Нам, кордебалету, конечно, попроще. Зато – на каждый Государственный Праздник: кто выступает на площади Мустакиллик? Правильно – балет. Как же без него?..
– Так что – всё это высокое искусство – фикция? – Шавкат спрашивал не из вежливости. Как человек, никогда не сталкивавшийся с изнанкой кулис, он не совсем понимал.
– Ну, почему? Солисты, что балета, что оперы, действительно – стараются. Тьфу ты – я хотела сказать – старались. Чтоб зритель получил шоу по-полной за заплаченные деньги. Это для нас, статистов, представление – просто тяжёлая работа. Нет, правда – её нужно было делать честно, и так, как положено. Так что, думаю, зрителю нравилось.
– А сами вы, там, в труппе – что говорили про это? Как вообще жизнь там, за кулисами? – Гулю вопросы явно заинтересовали.
– Ну, говорили-то мы обычно о чём угодно, только не о работе. Доставала потому что за пять-то часов… Ну – как обычно. Некоторые девочки успели родить, и смогли вернуться, сохранив так сказать, кондиции. Так они и говорили – только о своих любимых и ненаглядных детишках. Остальные девочки… Хм-м… ну, я-то достаточно стара была, чтоб интересоваться всеми этими навороченными гаджетами в новых айфонах, и перепиской в интернете. Поэтому как бы… Больше молчала.
Это Шавкат понять мог. Пожилая, бесперспективная девица. Синий чулок. С которой и трахнуться не получится, но и отношения портить опасно – папа всё-таки… Похоже, Тамилла была той ещё изгойшей. Не удивительно, что так замуж и не вышла.
– Ну а сами спектакли? Неужели ничего интересного не случалось?
– А, ну как же! У нас много девочек уехало в своё время в Астану работать. На их место понабрали совсем девчушек – прямо из Училища! А они-то спектаклей ещё не знают. Чего только во время работы не случалось!
Однажды один пьяный танцовщик нырнул со своей партнёршей прямо в оркестровую яму: на мужика с контрабасом. Так они оба как ни в чём не бывало выбрались оттуда через их, оркестра, дверь, и снова зашли на сцену – благо, идти всего несколько шагов!
В другой раз ещё один придурок так надрался, что не смог дотанцевать. И прямо в середине танца просто… Ушёл со сцены, громко так буркнув партнёрше: «Давай дальше сама. Я – блевать!» Потом ещё помню, на опере «Дилором» (мы там в последнем действии тоже заняты), одну танцовщицу на пиру у хана как бы отравили. Ну, она упала, как положено – типа мёртвая. Так ребята из миманс-ов, которые должны были вчетвером её унести, подняли, и… выронили! «Выскользнула!», как их начальник потом объяснял.
Так вот – стук от удара головы по доскам был такой, что на галёрке было слышно.
Спектакль сорвали полностью – хор так смеялся, что и они петь-то дальше не смогли. И зритель смеялся.
