он и занимался своими игрушками. Игрушки эти, в основном, машинки из жести или дерева, привозил отец из своих рейсов по району, но иногда и из Краснодара, если его посылали туда за грузом.
В сарайчике возился и похрюкивал поросенок, которого брали весной на откорм в совхозе. К поросенку давался центнер комбикормов, часть кормов привозил отец, прихватывая их по дороге из рейсов, к ним добавлялась картошка с огорода и поздней осенью откормленная свинья в 6-8 пудов весом, сдавалась назад в совхоз. Родителям выдавалось мясо этой или другой туши свиньи из расчета половины от веса сданной живой свиньи.
Во дворе бродили летом с десяток кур, которые поклевывали всяких жучков-червячков, траву с сада-огорода и остатки еды с хозяйского стола. Куры неслись на соломе, в сарайчике, у входа, и мать каждый день собирала там три-четыре яйца, свежих и теплых и частенько кормила Мишу по утрам омлетом.
Отец уходил на работу рано утром, а возвращался, обычно, поздно вечером, иногда на своей машине ГАЗ, чтобы завтра утром, не заходя на базу, отправиться в рейс. Изредка он приходил и на обед, если ремонтировал машину или проезжал мимо из рейса.
В субботу отец возвращался с работы часа в три дня, обедал, переодевался и отправлялся в поселковую баню – это был его банный день. Иногда он брал с собой и Мишу, если не было ветра и холода.
К их приходу, в бане, в общем входном зале, толпились мужчины и женщины, занимая очередь для входа в банные отделения: мужское и женское. Прождав с час, отец и сын попадали в раздевалку мужского отделения бани, где стояли скамейки и шкафчики для одежды. Отец раздевался сам, раздевал Мишу, доставал свой веник, брал оцинкованный тазик, стоявший наверху шкафчика, с нарисованным номером, что и на шкафе, брал у входа в мыльную ещё один тазик без номера – для Миши, и они входили в саму баню.
Это было большое помещение с каменными лавками на железных ножках, на этих лавках сидели голые мужики и стояли тазики с водой, которая набиралась здесь же из кранов, торчащих из стены.
Отец находил свободную лавку, ополаскивал её горячей водой, чтобы смыть остатки мыла и листья от веников предыдущих посетителей, наливал теплой воды в тазики и начинал мыть Мишу. В обычные дни мать мыла его дома в оцинкованной ванночке, которая ставилась на пол в кухне, но ванночка небольшая, не поплещешься, да и мать ругалась, если Миша разливал воду, а здесь в бане, можно было плескаться в своё удовольствие, и никто не ругался.
Помыв Мишу, отец наливал ему тазик с теплой водой, в которой он и начинал плескаться, а отец, тем временем, мылился сам мыльной мочалкой, потом смывал мыльную пену, обливался теплой водой, потом запаривал веник в кипятке и, подождав немного, брал веник и шёл в парную, наказав Мише не вставать с лавки.
Дверь в парную открывалась, и отец исчезал в клубах пара. Отец как-то взял в парную и Мишу, но там было очень жарко, из трубы вверху с рычанием вырывался пар, мужики хлестали себя и друг друга вениками, словно дрались, Миша испугался,
