сдавленные рыдания, которые она уже
никаким образом не могла остановить. В комнату вошла мама, разбуженная
шумом, и тихо присела на кровать, ласково гладя Ларочкины волосы.
– Что случилось, моя родная?
– Мамочка, почему так больно?! – задавала она один и тот же вопрос, в
перерыве между всхлипываниями. – Почему? Почему они меня так подло
предали?! Разве я этого заслужила?!
Мама продолжала её гладить, давая ей выплакаться, и не находя ответа на
эти вечные риторические вопросы. В то время как Ларочка продолжала сидеть
на кровати с широко открытыми глазами, как будто недоумевая над своими
собственными вопросами. Она недоумевала и протестовала, так как ответов
действительно не находилось. Мама тихо произнесла:
– Никто не заслуживает предательства. Успокойся, родная. Поверь мне, всё
пройдет и забудется.
– Нет! Но как же это возможно? Как это можно забыть?!– не унималась
Ларочка.
– Это непросто, но время сотрёт всё, и со временем принесёт все ответы.
Это твои первые уроки.
– Какой же урок может быть в предательстве, когда ты теряешь двух
близких людей?
– И в этом есть свой урок… Возможно, ты не видишь его сегодня, и ты не
увидишь его завтра. Но придёт день, и все прояснится. Поверь мне.
Но Ларочка почти уже не слушала. Она смотрела вперед опухшими
невидящими глазами, как будто пытаясь разгадать какой-то невозможный
жизненный ребус…
Прошло шесть месяцев. Она знала, что Любаша и Николай встречаются –
друзья не забывали ей об этом сообщить. Ей было так обидно: «У них даже не
хватило смелости позвонить, повиниться или хотя бы объясниться!» Да, они
вели себя как последние воры, ограбившие Ларочку, укравшие у нее всё самое
драгоценное, а теперь сидели по темным углам, разбирая принадлежавшее
когда-то ей добро и примеривая на себя.
Хотя для неё эта мысль была невыносимой, она понимала, что не может
настигнуть предателей и потребовать, как властная хозяйка: «Верните
принадлежащее мне по праву!» Теперь ей предстояло узнать, что любовь – это
тонкая эфемерная материя, которая, однажды сорванная с живой кожей, уже
никогда не может прижиться обратно – что-то внутри её пыталось отторгнуть
эту любовную боль, как нечто чужеродное и ненадежное. Хотя ей это довольно
плохо удавалось, но она всё же искала пути смирения с таким положением
вещей.
Но вот однажды летом раздался телефонный звонок. Ларочка, ничего не
подозревая, нехотя подняла трубку. Её буквально пронзило электрическим
током, когда она услышала такое
