style="font-size:15px;"> Алина поверила белой полусказочной вороне и седой лисе. Ей исполнилось всего тринадцать лет, но она осознавала: путь, по которому движется человечество, ошибочен. Люди превратили дольмены в погребальные камеры. Где-то в глубине родовой памяти они помнили о пути в прекрасные миры и стали оставлять своих умерших в дольменах, как бы отправляя их из этого мира в другой. Она выбралась из каменного сооружения и отправилась домой.
***
Аля гостила у бабушки и дедушки каждое лето.
После возвращения в город прошлой осенью узнала, что родители развелись.
Впервые отец не приехал за ней в деревню. Дедушка привез Алину в город на старенькой «семерке». Они поднялись на третий этаж. Аля открыла дверь своим ключом. В квартире стоял странный нежилой запах. Девочка поморщилась и распахнула окна настежь. От предчувствия непоправимой беды сжалось сердце.
– Дедуль, а где папа? Он же вечно сидел у компьютера.
Отец Али часто работал дома. Игорь придумывал компьютерные игры, рекламные слоганы и редко находился в офисе. Дочь привыкла, что он рядом. Она прошла в кабинет отца и замерла: комната оказалась почти пустой. Ни компьютерного стола, ни самого компьютера, ни его любимого мягкого дивана, ни замечательного кресла-качалки, которое он называл «думалкой», – ничего не было. В углу сиротливо стояла старая бамбуковая этажерка с детскими книжками. Алька любила приходить в его рабочую комнату и читать книги, сидя в кресле.
– Что случилось? – У неё затряслись губы, на глаза навернулись слезы. – Папа умер?
Алексей Кириллович кинулся к перепуганной внучке.
– Господи, Алечка! Не плачь, он жив и здоров.
Хлопнула входная дверь. На пороге показалась постройневшая, молодевшая мать. Она схватила дочь в охапку.
– Алька! Вытянулась, загорела, похорошела. – Мария чмокнула её в щеку и обернулась к отцу. – Пап, я на минутку. Еле вырвалась с работы. Ты останешься до вечера или поедешь домой?
– Поеду. На перевале к вечеру обещали дождь, а у меня плохая резина.
– Жаль. А как там мама?
– Хорошо. А вот Алине зря не рассказали. Нехорошо поступили, как трусы, – рассердился Алексей Кириллович.
Алька еле слышно прошептала:
– Мама, что вы мне не сказали?
Мария суетилась и прятала глаза.
– Солнышко, я всё объясню… потом… Ничего страшного не произошло. Ты разложи чистые вещи на полки в шкаф, а грязные закинь в стиральную машину. Обед разогреете. Я побежала. Пока, папа. Маме привет. Доча, увидимся вечером.
Аля, недоумевая, наблюдала, как мать старательно отводит от неё взгляд, красит губы, глядя в зеркало, висящее сбоку от вешалки. Мама выглядела и даже пахла по-другому: новая прическа, новая одежда, украшения. Даже на её неискушенный взгляд наряд стоил очень дорого. Алина ростом и статью пошла в дедушку, а мама крохотная, изящная, как бабушка.
Закончив красить губы, она помахала им рукой и скрылась за дверью.
– Дедушка, –
