едем?
– Да, в Турцию. Но об этом никто не будет знать, кроме Таньского. Мне материал заказали, большой, на несколько номеров, о наших соотечественниках на курорте.
– И что тут такого секретного? Тоже мне, криминальное расследование! – разочарованно фыркнула девочка.
– Я, конечно, не совсем адекватная мать, – я въехала на стоянку возле супермаркета и выключила зажигание, – но остатки разума пока сохранила. Неужели ты всерьез считаешь, что я взяла бы тебя с собой на опасное мероприятие?
– Тода зачем менять имя?
– Затем, что я не хочу привлекать к себе внимание, как жена Алексея Майорова, я поэтому и под псевдонимом пишу. И в Турцию поеду под этим псевдонимом.
– Поняла, – серьезно кивнула Ника. – Когда едем?
– Через пару дней.
ГЛАВА 7
Наш папа обнаружил отсутствие на даче семьи только вечером. Во всяком случае, на мой мобильный он позвонил где-то около восьми. Само собой, я не ответила. Тогда Лешка набрал номер Ники. Я слышала, как дилинькал ее аппаратик, но дочка тоже оказалась гвоздем.
Каким гвоздем? Тем самым, который воспевал Владимир Владимирович. Да не он, господь с вами, – Маяковский! Помните?
Гвозди бы делать из этих людей,
Не было б крепче в мире гвоздей!
В детстве мое чересчур живое воображение рисовало гигантского дяденьку Маяковского со здоровенным молотом в руках. Он идет вдоль шеренги чумазого пролетариата и с энтузиазмом лупит этим молотом по головам несчастных, вбивая их в землю по самую шляпку. Да, забыла упомянуть – чумазый пролетариат украшен кокетливами шляпками в стиле «шапо-кляк», чтобы больше походить на гвозди. И было по что вбивать.
Но мы с дочкой подставлять головы под удар разборок и выяснения отношений не собирались, поэтому, не сговариваясь, проигнорировали телефонные вопли.
Тогда заголосил наш городской телефон. Из своей комнаты вышла мрачная Ника, протопала к телефонной розетке и выдернула шнур.
Я же говорю – гвозди мы, гвозди. И не какие-нибудь там обивочно-мебельные, а монументальные и несгибаемые.
Вечером езда по Москве становилась больше похожей на езду, а не на соревнование гужевого транспорта, поэтому Лешка примчался где-то через час.
Причем сама дорога заняла у него намного меньше, опять небось добавил седины некоторым встречным водителям.
Почему я так решила? Потому что наш папа ворвался в квартиру с двумя роскошными букетами цветов и здоровенным пакетом, из которого выглядывали всякие вкусности-сладости.
Мы с Никуськой как раз закончили с вечерней помывкой, и я несла завернутого в пушистый халатик ребеныша в ее комнату, когда входная дверь распахнулась, и прихожая наполнилась ароматом цветов.
– Слава богу! – выдохнул запыхавшийся Лешка, увидев нас. – Вы в порядке! Я черт знает что передумал, пока ехал, чуть гаишника не задавил, еле откупился, звоню…
– Ника, – я с недоумением переводила взгляд
