все это правда. Вы напали на своих товарищей и отняли их богатства. И все это после дружественной встречи и застолья на Великом симпозиуме!
– Они объединились против меня, поэтому наказание вполне заслуженно.
– А где доказательство заговора? Почему вы не обратились с жалобой в Коллегию?
– Я разгадал их планы и немедленно отреагировал. Вовлекать вас и других старейшин не было необходимости.
Фубэй задумчиво потер подбородок:
– Мы проведем расследование. Будьте готовы к вызову на заседание.
Маскелейн подождал, не упомянет ли судья каких условий. Ему не хотелось, чтобы его обязали не покидать своего жилища до слушания дела. Но Фубэй ограничился лишь приказом воздержаться от нападения на других коллег. Фыркнув, Маскелейн сказал, что подчиняется. Как только образ судьи померк, он призвал демоненка и спросил:
– Скажи, Подлбрима приняли в Коллегию?
– Он подавал заявку, но его кандидатура все еще рассматривается. Там… сложный случай.
– Значит, никакой он мне не коллега.
Маскелейн отослал слугу и вернулся к подготовке. Времени было предостаточно: чтобы объединить расписание необходимого числа старейшин и собрать комиссию по запросу, Фубэю потребуется несколько дней.
Пребывая в своей наилучшей форме, Маскелейн запоминал три пространных заклинания за раз. Но чтобы расправиться с ненавистным Подлбримом теперь, когда заговорщики больше не могли оказать ему необходимую поддержку, Маскелейн выбрал пять несложных формул. И прихватил свою лучшую волшебную палочку.
Он хотел как можно сильнее унизить деревенщину, наслать на него чесотку, заставить плясать до упаду, пусть у него брызжет слюна, пусть он начнет мочиться под себя, можно превратить его в горбуна, покрыть все тело бородавками и, в конце концов, отправить на остров в Южном океане – пускай там обороняется от людоедов.
Он вызвал карету, завернулся в плащ и отправился в путь. Приземлившись недалеко от мазанки, с победным маршевым мотивом, крутящимся в голове, он пошел по тропе ко входу. Маскелейн стукнул кулаком в дверь и потянулся к щеколде, ожидая, что жилец выглянет в окно. Однако дверь тут же распахнулась, на пороге стоял Подлбрим в неизменной (неописуемая серость) одежде, в которой он выступал на Великом симпозиуме. Он моргнул, с трудом узнавая пришельца. Потом лицо его прояснилось:
– А-а, тот, с клавиконтом! Извините, не припомню вашего имени.
Маскелейн улыбнулся. Раньше от этой улыбки кровь стыла в жилах его врагов.
– Меня не проведешь, Подлбрим. Я все знаю.
– Неужто? – удивился коротышка-волшебник. – Никогда не встречал того, кто бы знал все. Хорошо бы ознакомиться с вашими эпистемологическими методами.
– Довольно! С вашими сообщниками покончено. Пришла ваша очередь.
Он ворвался
