Буду ждать на проходной, чтобы все оформить.
– Спасибо, профессор. Удачи на защите.
– Не за что, Л… коллега. Добро. И удача нам всем действительно потребуется, так как подобного номера я за всю свою работу еще не исполнял. – Зотов подмигнул и задорно улыбнулся. – Как бы то ни было, именно этот номер я и считаю самым стоящим во всей программе концерта, друзья мои. Аплодисменты нам гарантированы.
Проверка прошла быстро. Молчаливый сотрудник просто провел сканером по нашим карточкам, кивнул и нажал кнопку «вертушки». Квартира, которую нам выделили, оказалась маленькой трехкомнатной, с длинным узким балконом. На кроватях уже лежали запаянные в пластик постельные принадлежности, на кухонном столе возвышалась стопка из шести картонных с зеленым принтом коробок «улучшенного общевойскового рациона» в окружении золотистых банок тушенки и запаек с тонкими сухими хлебцами. В холодильнике нашлись квас, молоко и минералка без газа. Ну, жить можно. Сухпаи было решено сберечь на выход, и Хип, прихватив пакет, убежала в институтский магазинчик за продуктами на вечер. Я открыл балконную дверь и вышел подышать заметно потеплевшим воздухом. Рука почему-то привычно хлопнула по карману, а перед глазами как будто заново встали высокая стена Периметра с огоньками на вышках, вечная облачность и сырые улочки. Надо же, давно завязал с курением, но стоило потревожить память вот таким же деньком, корпусами Института и ощущением близкой Зоны, как в кармане словно бы образовалась несуществующая пачка сигарет. И мандраж легкий такой, и чувство, ни с чем не сравнимое. Думал, отпустила Зона тебя, Лунь? Шиш там. Чую, как зовет обратно, зудит по самому краешку души. Никто не поймет сталкера, пока сам в тех местах не побывает. Только бы Пенку встретить. Болит на сердце, словно царапается кто-то, – что с тобой, псионик, чужое существо Зоны, которое ближе иных людей? Попробую, позову, пока спокойно, никто не отвлекает. Раз, другой. И тишь. Даже не знаю, живая ли, – дурной, гадостный сон тогда был, который, готов поручиться, и не сон вовсе. И если вдруг окажется, что стреляли в тебя, убили, – то найду. Зоной клянусь, найду и уничтожу, да не просто так, а чтоб, твари, поседеть успели перед смертью. Гулко стукнуло сердце, и в ответ на отблеск настоящей, совершенно непривычной для меня острой ярости вдруг тихонько, на самом краю сознания – секундное присутствие. Жива, значит. Если, конечно, не почудилось.
«Пенка! Отзовись!»
И ничего. Опять совсем ничего. Ни искорки в сознании, ни весточки другой какой. Мертвая, пустая тишина опять там, где раньше мы с тобой целые беседы вели днями напролет. Эх, Пенка, Пенка…
Профессор позвонил ближе к пяти, чтоб заполнить все необходимые бумаги и подписаться под разрешениями. Да, давненько я не брал в руки шашек, а точнее, пачек институтских документов. Определенно, армия бумажных и совершенно необходимых дядь и теть в стенах НИИАЗ крупно подросла. Раньше главным был только бланк «смертничек» – договор,
