им правильный указывает путь…» — в этих словах мне слышался скрип канатов и досок, и неустанный плеск воды за бортом, и стенания ветра в снастях; виделся пенный след за кормой, тускло поблескивающий зеленым; и темные валы, что вздымаются на горизонте, вечно отступающем вдаль; и неподвижные, верные звезды в бархатном небе; и среди этого всего — рулевой за штурвалом, единственный из всех на корабле, кто не спит и твердой рукой ведет своих спящих товарищей и драгоценный груз через глухую пустыню ночи.
Но для того чтобы увидеть и услышать все это по-настоящему ярко и отчетливо, мне нужно чувствовать строки во рту и произносить их вслух. Достаточно даже шепота — вовсе не обязательно горланить во всю мочь и беспокоить соседей, но обязательно нужно ощущать, как воздух скользит по языку и проходит сквозь губы. Нужно, чтобы в чтении участвовало тело.
Не мало мрачных, вымерших долин
Они прошли, не мало скорбных стран
Угрюмых миновать им довелось,
И огненных и ледовитых гор,
Теснин, утесов, топей и болот,
Озер, пещер, ущелий, — и на всем
Тень смерти; целый мир, где только смерть
Владычествует, созданный Творцом
В проклятие, пригодный лишь для Зла;
Где живо мертвое, мертво живое,
Где чудищ отвратительных родит
Природа искаженная, — одних
Уродов мерзких; даже страх людской
Таких не мог измыслить; в сказках нет
Подобной жуткой нежити: Химер
Убийственных, Горгон и гнусных Гидр.
Читать стихи вслух, не вполне понимая их смысл, — это очень занятный и непростой опыт. Это как если бы вы внезапно открыли, что умеете играть на органе. Перезвоны и раскаты звука, мощные ритмы и богатые гармонии — все это теперь в вашей власти; и по ходу чтения вы начинаете понимать, что само звучание слов, которые вы произносите, — не последняя из причин, по которым эти слова стоят на своих местах. Само звучание — часть смысла, и эта часть оживает лишь тогда, когда вы читаете вслух. И на этом этапе действительно неважно, понимаете ли вы все до конца: вы уже гораздо ближе к поэме, чем любой, кто сидит над нею молча, выискивая смыслы и отсылки и трудясь над выписками и примечаниями.
Кстати, если при этом еще и слушать музыку в наушниках, вы не поймете вообще ничего.
И об этом не следует забывать — особенно тем, кто работает в сфере образования. Мне встречались преподаватели и студенты, учившиеся на преподавателей, которые полагали, будто поэзия — это всего лишь причудливый способ облечь простую мысль в слова таким образом, чтобы она показалась сложной, а задача педагога — помогать ученикам переводить стихи на простой английский язык. В результате классная комната превращается в камеру пыток, в которой безжалостно уничтожается и расчленяется все, что делает стихотворение живым. Никто не объяснил вовремя подобным людям, что поэзия — это, в сущности, волшебство; что форма ее далеко не случайна, потому что именно форма творит магию; и что всякий раз, когда им кажется, будто стихотворение водит их за нос и сбивает
