Честное слово, древний меч изумляли его ответы.
– А ты не столько думай о цвете глаз, сколько требуй, чтобы они изменили цвет на выбранный тобой, – усмехнулась Кирена.
– Как ты все это узнала, не имея учителя?
– Внутри меня есть магическая сила, – без обиняков ответила паучиха. – Я прислушиваюсь к ней.
Дорин направил на Кирену щупальце своей магии. Паучиха напряглась. Но магия короля была мягкой и любопытной, как кошка, трущаяся о ноги. Первозданная магия, готовая принять любую желаемую им форму.
Дорин захотел найти внутри Кирены то самое зерно силы и узнать, что оно собой представляет.
– Что ты делаешь? – забеспокоилась Кирена, переминаясь с ноги на ногу.
Магия Дорина обволакивала ее, и он ощущал каждый жуткий, отвратительный год существования паучихи.
Каждый…
У него пересохло во рту. Горло наполнилось желчью от запаха, обнаруженного магией. Этот запах, эту гнусность он запомнил навсегда. Подтверждение тому – отметина на шее.
Запах валга. Паучиха оказалась валгом. Она не стала такой в результате одержания. Она такой родилась.
Лицо Дорина оставалось равнодушным, словно он не нашел для себя ничего интересного. Но это было результатом его волевого усилия. Нашел! Его магия обнаружила «зерно» Кирены – сверкающую, прекрасную частицу магии.
Украденной магии. Так валги крали все, что понравится.
Уши Дорина наполнились негромким гулом пульсирующей крови.
Он смотрел на тщедушную фигуру Кирены и ее заурядное лицо.
– Желание отомстить погнало тебя чуть ли не через весь континент. А посмотришь на тебя – тише воды ниже травы.
Черные глаза Кирены превратились в бездонные ямы.
– Ошибаешься, молодой король. Я ничего не забыла. Ни одной мелочи.
Дамарис оставался теплым. Ждущим.
Невидимые руки магии Дорина коснулись семени магической силы, плененной в черном аду паучихиного тела.
Он не спешил узнать, как и почему стигианские пауки оказались валгами, откуда их занесло в этот мир и ради чего они здесь остались.
Они питались мечтами, радостью, жизнью. Пировали на этом.
Семечко силы оборотня трепетало и вспыхивало в невидимых руках Дорина, словно благодарило за доброе человеческое прикосновение.
Его отец позволил этим тварям разрастись и захватить власть. Это они, их жестокость погубила Соршу.
– А ведь я могу заключить с тобой уговор, – прошептала Кирена. – Когда настанут иные времена, я позабочусь, чтобы тебе сохранили жизнь.
Дамарис стал холоднее льда.
Дорин молча смотрел на паучиху. Он убрал невидимые руки из ее тела и буквально почувствовал, как семечко магической силы неведомого оборотня потянулось за ним. Чуть ли не умоляло его не уходить.
Дорин улыбнулся паучихе. Та тоже улыбнулась.
Потом
