тишина.
– В этом плане есть хотя бы одно достоинство – простота, – промолвил премьер-министр.
Галифакс и Кадоган переглянулись. Оба покачали головами: Галифакс – медленно, Кадоган – энергично.
– Нет, премьер-министр. Это со всей очевидностью превратит нас в пособников Германии. Наше положение в мире рухнет, и империя вместе с ним.
– И как же Франция? – подхватил Галифакс. – Мы поставим ее в безвыходное положение.
– Им следовало думать, прежде чем давать Чехословакии гарантии, не посоветовавшись с нами.
– Ах, бога ради! – Кадоган повысил голос. – Хорас, мы ведь не на производственном совещании. Мы не можем бросить Францию драться с Германией один на один.
Уилсон ничуть не смутился.
– Разве лорд Горт не доложил нам совсем недавно, что у Франции нет намерения воевать? За исключением редких вылазок, французы будут до лета отсиживаться за линией Мажино.
Главы ведомств заговорили все разом. Легат заметил, как премьер-министр бросил взгляд на часы на каминной полке, потом вернулся к тексту речи. Без его властного руководства совещание моментально превратилось в гомон разрозненных голосов. Оставалось только подивиться умению Чемберлена сосредотачиваться. Ему шел уже семидесятый год, но он работал, как дедовские часы в холле: тик-так, тик-так, тик-так…
За высокими окнами начало смеркаться. Время подходило к девятнадцати тридцати. Легат решил, что ему пора вмешаться.
– Премьер-министр, – прошептал он. – Боюсь, Би-би-си пора устанавливать аппаратуру. Нужно впустить их сюда.
Чемберлен кивнул.
– Джентльмены! – произнес он негромко, обведя взглядом стол. Голоса сразу стихли. – Боюсь, нам следует прервать пока дальнейшее обсуждение. Ситуация определенно самая сложная из возможных. В нашем распоряжении меньше двадцати часов до вступления в силу германского ультиматума. Министр иностранных дел, быть может, мы с вами переговорим еще немного по содержанию телеграммы чешскому правительству? Хорас, мы отправимся в ваш кабинет. Алек, вам лучше пойти с нами. Всем спасибо.
Кабинет Уилсона примыкал к залу заседаний и соединялся с ним дверью. Зачастую, когда премьер-министр работал один за своим длинным, похожим по форме на гроб столом, дверь оставалась незапертой, и Уилсон мог входить и выходить, когда ему заблагорассудится. Пресса отводила ему при Чемберлене роль Свенгали[3], но, по мнению Легата, было бы ошибкой преуменьшать самостоятельность ПМ: Уилсон был не более чем в высшей степени полезным помощником. Сэр Хорас следил за работой правительственной машины на манер сотрудника службы безопасности в магазине. Несколько раз, заработавшись за столом, Хью ощущал вдруг чье-то присутствие и, обернувшись, видел, как Уилсон стоит в дверях и внимательно наблюдает за ним. Лицо советника оставалось некоторое время ничего не выражающим, потом по нему пробегала
