примерно пятьдесят человек, которым предстояло занять место аборигенов Йос. Космодесантники, естественно, подходили все, и им пришлось тянуть жребий, так как часть просто обязана была остаться в резерве. Меньшая часть. Оставшуюся часть группы внедрения добирали из экипажа и ученых. Те, кто подошел по тестам, ходили гоголем. Коллеги же тихо завидовали, надеясь, что в самый последний момент и им, может быть, доведется поучаствовать. Просто наблюдать со стороны, как кто-то геройствует, рискует жизнью, – было тягостно для остающихся на борту.
По распределению ролей предполагалось, что каллистяне готовят людей, а ирби – средства. Они же, как уже знающие «входы и выходы», доставляют «кукушат» (так скоро стали называть на «Пегасе» группу высадки) непосредственно на Йос.
Для этого и спешили сейчас звездолеты навстречу друг другу, чтобы вместе отправиться к цели. К звездному кластеру, который постигла беда. Но только один пойдет гораздо дальше – звездолет Темного Клана. Он и осуществит высадку. И на него перейдет часть каллистян, которые до момента высадки будут находиться в спячке. Именно в спячке им предстояло пройти окончательную «доводку» до жителей Йос. Проснутся они уже на планете-цели.
Как всегда случалось при встречах звездолетов, много времени уходило на маневрирование в районе условленного места. Сообщение о том, что корабль Темного Клана уже прибыл в систему, поступило давно. И это послужило дополнительным стимулом для сбора всех, свободных от вахт и отдыха, на верхних палубах. Люди стояли, любовались местными звездными пейзажами и, как водится, обсуждали предстоящую встречу. Разговор скользил по темам, неизбежно возвращаясь к одной и той же – какой будет эта встреча. Ведь Ирби назывались Темным Кланом далеко не случайно.
Их цивилизация являлась тем очень редким исключением, когда разумный вид вышел из ветви развития существ не с дневным циклом активного существования, а, наоборот, с ночным. У них, соответственно, очень многие понятия были как бы зеркальными по отношению к тем, что имели более распространенные дневные виды.
Сергей подошел как раз тогда, когда Диренфурт, как более компетентный в данном вопросе, разглагольствовал на эту тему.
– Вот сами посудите, как это будет выглядеть для нас и для них: мы, как дневной вид, в древности сильно боялись кого? Правильно! Ночных хищников. И у нас в инстинктах страх перед тьмой ночи. Тьма у нас ассоциировалась со страхом, смертью, а следовательно – и со злом. У них же это было по отношению к свету. У ирби превалировал страх перед хищниками дня, которые находили их спящих предков и поедали. У них зло связано не с тьмой, так как она им привычна, а со светом. Поэтому вся их система понятий добра и зла семантически опирается на понятия, зеркальные по отношению к нашим.
– Но это ведь не значит, что фундаментальные принципы у них также противоположны? – подал голос стоящий рядом человек в форме технического персонала.
– Естественно! –
