моей говорили, я не верила. Не поверю, говорю, пока своими глазами не увижу. А вот увидела и поверила, – сказала женщина, указывая на одно из полотен, изображавшее одинокого Христа в Гефсиманском саду. Картина называлась «Ночь Христа перед распятием… Раздумья».
– Ну что вы такое говорите! – воскликнул художник. – Это ведь всего-навсего мое живописное, вольное восприятие веры и мое художественное представление о Боге. Это не икона, не мощи. Глупости даже какие-то вы говорите! – несколько встревожился Никас.
– Вот потому я теперь и убеждена, что эти картины лечат. У вас светлое отношение к миру и жизни, позитивное. С добром картины свои пишете, а значит, и добро в людские дома даруете, – проговорила женщина с легким оканьем.
Случайная троица, собравшаяся в то ранее утро в квартире в Брюсовом переулке, еще некоторое время провела за разговором. Уже прощаясь с гостьей, Никас перед дорогой напоил ее чаем, накормил своим традиционным ужином-завтраком – кашей на молоке. Пожимая руку и благодаря за проделанный путь к его дому, подарил одну из своих копий на холсте – цветы. Пожелал веры, здоровья и доброго пути.
Дверцы лифта, закрываясь, скрыли лицо случайной гостьи. Друг художника, еще стоя на лестничной площадке, задал Никасу вопрос очень серьезным тоном:
– Теперь ты понимаешь, какая на тебе ответственность? – И посмотрел пристально живописцу в глаза.
– Ты это о чем? – ответил художник, сделав вид, что не сразу уловил мысль.
– Ты правда не понимаешь или сейчас просто хорохоришься? – чуть раздраженно покачал головой его приятель. – Если люди к тебе из других городов пешком приходят, Никас, чтобы на твои «волшебные» картины посмотреть, ты, наверное, должен понимать, какую ответственность перед обществом несешь…
Все он понимал. И, в первую очередь, понимал и чувствовал ответственность, которую для самого себя к тому моменту неосознанно и незаметно принял как художник, создающий произведения искусства. Которые, в свою очередь, могут повлиять на другого человека, их воспринимающего. Искусство воздействует на подсознание человека, говорит с его сердцем. Произведения могут заряжать зрителя позитивной энергией, а могут и разрушить его до основания – все зависит от того эмоционального заряда, с которым художник принимается за работу, подходит к делу, а также от той идеи, которую он вкладывает в свое творчество. Существует два пути. Творец может любить своего зрителя и относиться к нему бережно, аккуратно подводить его к мыслям о важном и даже иметь право на амбицию чему-то научить зрителя своими произведениями. Но при этом не нарушать его целостности и не калечить. Такой художник работает со светом в душе и ради самой идеи созидательного искусства. Тогда и произведения заряжают. Более того, такое искусство продолжает творить в акте взаимодействия со зрителем уже после того, как художник покрыл картину лаком. Именно на этом этапе, когда работа завершена, наступает кульминация взаимодействия творца со зрителем. У великого Леонардо да Винчи она длится
