опаснейший синтез современности – соединение Мегамашины и Мегаполиса [93].
Свои наиболее известные произведения Л. Мамфорд написал, когда еще компьютерная революция не проявила себя. Основой классификации развития техники, по Л. Мамфорду, выступает характеристика используемой энергии и конструкционный материал: вода и дерево, уголь и железо, электричество и сплавы. Однако «механическое» явно имеет предел своего развития, который очень хорошо ощущал американский философ (и который неоднократно описывали авторы антиутопий). Гуманизация техники казалась принципиально возможной, потому что человек оставался ее «незаменимым винтиком» – лишь в рамках сознания человека осуществлялась рефлексия технологий. И создаваемые структуры (куда Л. Мамфорд записывает и государство фараонов, и бенедиктинские монастыри) нуждались в людях – носителях основной информации. Будь то жрецы или аббаты, они оказываются чрезвычайно сходны с «прирожденными вождями» О. Шпенглера.
Ж. Эллюль характеризует технику набором качеств – рациональность, артефактность, самонаправленность, «саморост» и др. Техника по отношению к человеку – внешняя сила, данность. Глубоко религиозный человек, Ж. Эллюль противопоставляет технике этику. Он требует отказаться от власти техники (что проявляется, например, в предложениях о демонтаже современной ему мировой политической системы – демонтаже на основах гуманизма и равенства государств). Но как это сделать, если сам Ж. Эллюль признает, что рационалистическое мышление и окружающий мир требуют от людей технического прогресса?
Выход он видит в отказе от идеалов утилитаризма. Подлинная задача человека – борьба с прогрессом. Мера успеха такой революции – не увеличение доходов, а снижение количества часов, которые человек ежедневно вынужден тратить на работу. Государство отождествляется им с машиной, потому Бакунин и Прудон – куда более гуманные мыслители, чем разнообразные революционеры, добивавшиеся успеха и лишь увеличивавшие власть государства над обществом [275]. То есть индустриальная техника рассматривается Ж. Эллюлем как зло, при этом сохраняются надежды (пусть и слабые) ограничить прогресс, разрушая не осознающую себя структуру глобальной цивилизации.
При всех идеологических различиях марксизм боролся с отчуждением человека от результатов его труда: в итоге социальных преобразований индустрия должна была служить работнику, а не человек использоваться как винтик бизнес-машины. Коммунизм – максимально антропоцентрическое общественно устройство, в котором механизация труда дополняется его справедливой организацией. Соответственно техника рассматривалась как совокупность материальных средств, используемых обществом[3].
Однако многие основания, на которые философы индустриальной эпохи рассчитывали опереться в достижении суверенности человека от машины, рассыпались с началом компьютерной
Пример утилитарного определения: «Техника – совокупность искусственно созданных, усовершенствованных и использованных людьми материальных систем, которые использованы для целенаправленного применения материалов, процессов и законов природы, имеют элементы и структуру, которые необходимы для того, чтобы системы могли функционировать как материальные средства целесообразно (прежде всего трудовой и особенно производственной) деятельности человека, их активного общественного существования, активного воздействия на природу» [147, с. 50].
