встала поздно, ночь не спала, вышла в залу, там офицер Жиркевич, молодой, аккуратный, приехал познакомиться с Левочкой, сам пишет стихи и прозу. Видно, очень довольный и собой, и судьбой, но не глупый и понятный, не то, что темные.
Водила гулять Ванечку в первый раз зимой. Саша ходила с нами. Учила Мишу Новому завету и молитвам, и вот пишу дневник свой, а Девочкиного переписала только две страницы, а урок мой ежедневный – десять.
С Андрюшей было неприятно, он часто нарочно не понимает и не хочет сделать ни малейшего усилия мысли или памяти. Вечером буду помогать с гостем, читать – и ванна.
20 декабря. Ночь не спала, встала поздно. Мучает отвратительное физическое состояние возбуждения и боли в спине. Ходила с детьми кататься на коньках, боялась упасть, лед плохой; разметала снег с садовником, крестьянскими девочками и своими тремя детьми, учила Сашу в первый раз кататься на коньках. Вернувшись, учила три часа детей: Андрюшу – богослужению и обоих – музыке. Рождение Миши – ему 11 лет. Вернулся Лева от Ильи, привез Сашу Философову. Уехала Маша с кучером Филиппом в Пирогово. Туда же уехали Таня, Наташа и Илья, завтра вернутся. Лева брюзжал и на всё ворчал, рассказал грустную историю ссоры Сережи с Илюшей о пустяках – о лошади.
Вечером переписывала немного для Левочки о церкви статью[72]. Церковь отрицать нельзя как идею, как то, что должно блюсти собранием верующих – истинную религию. Но церковь с ее обрядами, как она есть – невозможна. Зачем протыкать палочкой кусочек хлеба, а не просто прочесть, что воин проткнул ребро Христа? И таких диких обрядов множество, и они убили церковь.
10 часов, будем пить чай и читать. Дневника Левочки не переписывала, чувствую себя потому спокойнее и чище.
23 декабря. Эти дни полны событий. Третьего дня утром, в 6 часов, нас разбудили две телеграммы. Одна – что Соня нездорова, другая – что Соня родила сына. Меня взволновало это известие и обрадовало, но ненадолго, ввиду неосновательного, хотя доброго и хорошего отца – Илюши. К Соне всегда чувствую нежность за то главное, что она совершенно противоположна нашим всем нервным, беспокойным и горячим натурам, дергающим друг друга – она спокойная и кроткая.
С курским поездом приехали Илья, Таня, Наташа Философова. С Ильей – как всегда неприятный – денежный и имущественный разговор. Вечером он уехал.
Вчера весь день была в Туле, обедала у Давыдовых, тоскливо покупала всё для елки. Прежде это было весело, теперь же устала. Сегодня девочки Философовы уехали, приехала Маша Кузминская с Эрдели, мне неприятно было, что с ним, – и я не скрыла.
День делали цветы на елку, золотили орехи, и как-то невесело и бестолково прошел день. Получила очень льстивое и почти влюбленное письмо от Фета, и мне это было приятно, хотя никогда ни крошечки не любила его и он был мне скорее неприятен[73].
24 декабря. Встала поздно, вошел Ванечка, играла с ним час целый. Потом вышла – Сережа приехал, играл на фортепьяно. Он очень
Трактат «Царство Божие внутри вас».
Резкая запись С.А. о Фете скорее случайна: она всегда была дружески настроена к нему и навещала его в месяцы смертельной болезни в 1892 году.
